Книга Хозяйка драконьего замка, страница 43 – Екатерина Белова

Окинув коротким взглядом императора, я тут же исправилась:

— Солнечного полудня, вейр Варх-Винзо, я признательна, что вы посетили столь ничтожное событие.

Судя по похолодевшему взгляду, император ждал, что я вопреки добродушной просьбе, назову его Солнцем империи, сделаю реверанс и начну умолять о милости. К несчастью для него, я помнила о договоре с кланом Бельх, и унизительные просьбы о помиловании не сотрут на нем витиеватую подпись.

— Я провожу вас, — руку он мне не подал, просто прошел вперед прогулочным шагом, и, неловко качнувшись на камнях, я поспешила следом.

Меня все еще знобило после короткой схватки с Дарешем, а от драконьего давления во рту стыл металлический привкус, но я исправно переставляла ноги в направлении… пещеры. А император — сжатый в параболу рот, лед взгляда из-под бровей, статусное обаяние — неумолимо приближал меня к смерти.

Не доходя до пещеры пары шагов он резко остановился.

— Ну же, просите, — сказал отрывисто. — Молите о пощаде, и, кто знает, быть может я пощажу.

Он развернулся, и я с каким-то недоумением вдруг поняла, что он меня ненавидит. Тяжело и страшно, как ненавидят кровные враги.

На несколько секунд время словно замедлилось, подобно тому, как замедляется тело, упавшее в воду. Я огляделась, чувствуя себя человеком, попавшим в сюрреалистичный кошмар.

На расстоянии в пару десятком метров, военные ломились в стеклянную стену, отгородившую нас с императором от остальных. Такую создал первый генерал, чтобы остановить Дареша. Вейры попрятались по шатрам. Закончились звуки. Застыл ветер. Только сухой разгоряченный воздух забивался в легкие, не давая дышать.

— Я не совершала преступлений и извиняться мне не за что, — отрицательно качнула головой и решила, что буду стоять на своем, даже если мою голову срежет императорский меч.

Эти два дня я перебрала в памяти короткую историю Эйвери от рождения до смерти в этом мире, и не нашла ни единого пятнышка на репутации. Господи, да она котиков кормила по вечерам, хотя кошек в Вальтарте недолюбливали. Жалко ей их было. Да что там… Ей Дареша было жалко!

В моем понимании, Виве была наполовину святая.

— Вы так уверены в этом?

Император наклонился ко мне так близко, что горячее дыхание осело ожогом на губах. Зрачки стали вертикально, а по виску сползла дорожка глянцевых черных чешуек. Со стороны мы, наверное, смотрелись парой. Вот только в глазах императора не было ничего от исконного мужского интереса к хорошенькой женщине. Надо мной склонился разъяренный зверь, долгие годы ждавший рагу из конкретного зайца. И он хотел получить удовольствие, разделывая меня собственноручно.

Я подавила желание поежиться и извечным женским жестом обнять себя за плечи. Спрятать подрагивающие пальцы в слишком длинном кружеве рукавов.Так жертва невольно стремиться защититься от агрессии, но на меня уже давно было сложно произвести впечатление.

Этого бы зверя да на годовое собрание акционеров. Ему бы там живо чешую ободрали на сувениры. А я в нашем ласковом серпентарии десять лет выживала, меня ненавистью не возьмешь.

— Я двенадцать лет провела при монастыре, — сказала твердо. — Даже если бы я хотела дать волю своей злокозненной натуре, на мне были надеты ограничители магии.

— Двенадцать лет — далеко не вся жизнь.

Кто-то другой, наверное, разозлился бы на такое утверждение, а я задумалась. Жизнь Эйвери до двенадцати лет помнилась уже не так хорошо, подобно латунной вещице, покрытой патиной возраста. Но… Бога ради, какое преступление может совершить девочка лет двенадцати? Выкинуть десерт в мусорку? Нагрубить прислуге? Заколоть лекцию по исторической географии драконьих земель?