Книга Развод по-драконьи, страница 68 – Екатерина Белова

Но темнота спеленала меня по рукам и ногам, не давая двинуться.

А после, когда одиночество, горечь и жар сделались невыносимы, меня словно что-то обняло, прижало к большому и теплому, и губ коснулась долгожданная влага. Только горячая и соленая. Но мне было все равно, какой у воды вкус, я жадно глотала ее и не могла напиться.

И огонь погас.

Дорогие читатели, большое спасибо за ваши отзывы, звездочки и награды! Это очень мотивирует и вдохновляет ))

Я проснулась…

Нет, не так, лучше бы я не просыпалась. Потому что мое ослабевшее от перенесенной боли и объевшееся чужой магии тело лежало на Теофасе, по-обезьяньи обхватив того руками и ногами, и уткнувшись носом в яремную ямку. Так что, к своему стыду, глаза я открыла и тут же малодушно закрыла. Может все как-то само собой разрешится?

Теофас проснется, уйдет в ванную, а я за дверь — фьють, только меня и видели. Или придет Рейнхард, и пока они будут скандалить с Теофасом на предмет моего присутствия в императорской постели, я незаметно уползу. В ванную. И не выйду оттуда до скончания своих дней.

Мечтать, что можно самой уползти от полноценного дракона со всей своей медвежьей грацией, я не смела. Драконы, как известно, не спят целиком, они вечно бдят на одну четвертую. Глубокий сон присущ лишь драдерам и веям. Нет, я буду симулировать до последнего.

К сожалению, сердце у меня бумкало набатом, и Теофас, еще не просыпаясь, завозился, а после, к моему ужасу, перевернулся вместе со мной, намертво придавив к постели.

Янтарные глаза распахнулись.

— Живая, — сказал он без улыбки.

Впервые за долгие годы я могла видеть его настолько близко. Даже в ведущем танце, которым мы десять лет подряд открывали балы, соблюдалось целомудренное расстояние, кроме того случая, когда я довела Теофаса своими плясками с Целесом до бешенства.

Мягкий излом бровей, слишком темных для золотых волос, облепивших виски и лоб. Веер ресниц, словно бы слишком тяжелых для белых век, скрывающих обманчиво сонный взгляд. Тот самый взгляд, который тысячи балов напролет ловили придворные девицы, в числе которых была и я сама. Весь он — от белоснежной улыбки до кончика глянцевых сапог казался ненастоящим. Но не теперь. Когда его близость превратилась во жесткий взгляд, звук дыхания, тепло прикосновений. Точнее хватки.

Не теперь, когда он казался слишком… земным.

— Отпустите меня, — сказала я непримиримо.

— Так вот, что говорят девушки наутро после совместной ночи?

Теофас философски закатил глаза, впрочем, не забывая держать меня покрепче.

— К-какой совместной ночи?!

Я бы давно вскочила от ужаса и возмущения, если бы вообще могла пошевелиться. Теофас спокойно удерживал меня одной рукой, а второй картинно откинул волосы со лба и откинувшись на подушки. Такое чувство, что половина его тела жила самостоятельной жизнью.

Насколько я помнила, такую технику движений практиковали древние из высших драконов, и… сами же ее запретили. Тренировки боя тени были слишком жестоки. Драконы, прошедшие их и оставшиеся в живых, не захотели калечить собственных детей даже ради их будущих побед.

Кажется, в этой технике практиковались жертвы. Тайные бои в полной темноте, где выживает только один. В секунду такой тренировки не имели значение ни статус, ни происхождение, ни политический вес. Два живых человека, один из которых останется лежать в кругу, разрезанный противником. Или другом. К концу тренировок, воспитанный тенью воин мог драться с десятком противников, лишенный слуха и зрения, и каждая часть его тела двигалась сообразно картине боя, игнорируя собственную анатомию. Словно внутри одного человека находилась сразу двое, трое, а то и больше человек, каждый из которых контролировал своего противника.