Книга Развод по-драконьи, страница 69 – Екатерина Белова

По статистике из сотни будущих воинов тени выживали один, максимум два человека.

А тут все-таки целый принц целой страны. Точнее, уже император. Кто бы посмел проводить с ним такие тренировки?

— Какой совместной ночи говорит она! — усмехнулся Тео. — И это после того, как выхлебала у меня два литра крови.

Я открыла рот, чтобы возмутиться и закрыла обратно. Так это была не вода! Я пила старинную драконью кровь, чтобы огонь в моей груди погас. Что вообще произошло со мной?

— Что… произошло?

Теофас перестал дурачиться и оценивающе взглянул на меня, но я усилием воли отложила на потом анализ его действий. Его близость, его красоту. Он, наконец, выпустил меня, и я медленно выбралась из кровати в кресло.

Зря я так беспокоилась. Мы оба были одеты, хотя и довольно посредственно, а учитывая мою внешность, смешно даже думать о покушении на мою честь.

— Ты наелась яда Арахны, — ласково заметил Тео. — Тяпнула семь гранул, не меньше, глупая драконица. А еще врала, пытаясь создать ошибочное впечатление, что ты обычная вея.

Яд Арахны!

От ужаса у меня сердце рухнуло куда-то в живот, а то и в трясущиеся коленки. Слишком много потрясений за сутки. Теофас, яд, сон и… Я же как-то выжила. Яд Арахны, каменной паучьей самки, что живет в горах, на стыке Вальтарты и мира демонов, смертелен для драконов. Вея или драдер могут и выжить, зависит от дозы, а дракону достаточно глотка, чтобы умереть. Он умрет от собственного огня. И спасти отравленного дракона может только магия его пары.

— Как я выжила?

Теофас усмехнулся, но как-то невесело.

— Наши магии поладили, прикинь? Моя и какой-то нищей каторжанки с окраины Вальтарты. Везучая ты девица, Эль из Ленхарда.

То есть, это Теофас вытащил меня с того света? Сразу вспомнились слова безликого драконира из сна про связь. Получается, наша связь до конца не разорвана, ведь и моя улиточка говорила об этом...

— Ты хоть помнишь, где наелась яда? Это серьезное преступление. Покушение на дракона карается согласно традиция троекратным повешением.

Я пила грог. Лине заставила меня выдуть целую кружку до последней капли. Но даже если предположить, что это Лине решила меня извести, да еще и сумела достать яд Арахны, что само по себе задача не из простых, то зачем? Зачем?!

Все эти ее «рыбонька» и «ящерка» были ложью?

«В Ленхард отдают только смертниц, чей грех неподъемен для империи. Детоубийц, темномагичек, мошенниц, чьи действия привели к многочисленным жертвам», — вспомнились мне слова Рейнхарда.

Неужели за показной уютной добротой Лине всегда была стальная воля, злоба, умение причинять боль? Как тяжело принять эту мысль…

— Ну, говори, кто тебя отравил, и я своей доброй волей вздерну преступника на плацу.

Наступила моя очередь оценивающе смотреть на Теофаса. Его привыкли недооценивать, видя со стороны легкомысленного улыбчивого повесу, привыкшего заказывать военные победы в покои к завтраку, а реальные сражения вести в постели. Но я-то знала, сколько зубастых политических ящеров попалось на крючок его старинной, волшебной красоты, и не собиралась повторять их ошибок.

— Не знаю, правда, не знаю, — сказала я со всей возможной искренностью, выставив перед собой ладони. — Было нападение перевертышей, все смешалось, я не помню, что пила или ела до и после.

Теофас несколько секунд взирал на меня своим фирменным полусонным взглядом. В отличие от меня, он не сделал труда приподняться на кровати или хотя бы принять более корректную позу. Так и лежал на подушках с распущенной до пояса рубахой, как переживший страстную ночь любовник.