Книга Черная вдова и три ее мужа. Первый муж, страница 28 – Ева Добринская

А еще Его Сиятельство с радостью занялся моим образованием. Приняв мою иномирную суть, он так же понял, что я абсолютно невежественна с точки зрения этого мира, что я не знаю простейших вещей, которые последнему крестьянину кажутся само собой разумеющимися. На самом деле, за три недели в доме тетки я только и научилась говорить на местном диалекте русского языка.

Я рассказала, что в прежнем мире была превосходным, востребованным финансовым специалистом, и попросила его ознакомить меня с его хозяйством, и предложила заняться амбарными книгами. Во всяком случае, мне было очень интересно, много ли ворует управляющий. Этот аргумент повеселил моего мужа, и он согласился.

Не то чтобы я скучала, но определенно маялась от безделья. Самая насыщенная часть моей жизни проходила в спальне мужа, а больше мне и делать было нечего. В хорошо налаженное хозяйство поместья я не видела необходимости вмешиваться. Только немного поменяла наш рацион и составила другое меню.

После того как мы сварили коллективно роскошный суп харчо, от которого был в восторге не только Митя, кухарка моим новшествам не то, что не противилась, – кто бы ей позволил – наоборот, приняла все изменения с энтузиазмом.

Но чтобы органично вписаться в этот мир моих знаний было недостаточно. Почти все они были не о том.

Уже к концу первой недели ко мне стали приезжать учителя по истории и географии этого мира, по русскому языку (было бы странно быть дворянкой, не умеющей грамотно писать), по этикету, по герольдии и геральдике.

Магией в общих чертах со мной занимался Митя сам, а по целительству он призвал помочь мне освоиться полкового целителя Дубровского.

Митя объяснял мне то, что в семьях объясняют мальчикам чуть ли не с рождения.

– А девочек совсем не учат?

Оказалось, что если мальчиков учат «дышать магией» и расширять резервуар для этого дыхания, то девочек учат, наоборот, поверхностному дыханию, которое не затрагивает средоточие магии, не дает его почувствовать. И с возрастом оно как бы усыхает, делается твердым, неэластичным, неспособным к развитью.

Свои мысли на тему дискриминации я оставила при себе, главное, меня это не касалось. У меня средоточие было средних размеров и не потеряло возможности развития. Вот Митя и учил меня «дышать».

Я «дышать магией» научилась. И, как он говорил, средоточие росло на удивление быстро и активно, но я не смогла воспроизвести ни одного магического воздействия ни одной из стихий, ни целительством. Удалось раскачать магическое зрение – все маги видят линии своей и чужой силы и могут определять ее направленность. Я и здесь была ущербной: могла видеть чужую, но не свою.

Дубровский тоже учил меня. Я как обезьяна повторяла за ним манипуляции, изучала точки приложения силы, запомнила все, что он мне рассказывал и объяснял, но проявить ничего не смогла.

Точные науки: математику, физику и химию, – решили заменить натуроведением, что было похоже на знакомое по школе моего мира природоведение, и позволило мне познакомиться с местными достижениями разных наук, в том числе с химией и физикой. А математику я знала получше местных.

Я внимала учителям, не пыталась спорить или поделиться своими знаниями, мне нужно было уловить разницу и перспективы своих знаний. А знаний у меня было очень много. Не скромничая, скажу, что у меня всегда была отличная память, практически фотографическая, поэтому я могла воспроизвести все, что когда-либо читала и видела.