Онлайн книга «Черная вдова и три ее мужа. Первый муж»
|
Да, полотенце она принесла уже на второй день, потому что и с меня, и с Мити сходило семь потов. И Гаша по окончании занятия вручила мне влажное полотенце, чтобы я утерла лицо мужа (сама, умница, к нему не полезла), а потом стерла с моего лица пыль и пот. *** Правда через некоторое время мы обе немного расслабились и даже болтали о разном, например, тогда, когда Гаша возилась с моей шевелюрой. А уж как восторженно она сияла на меня своими глазищами и одаривала комплиментами по случаю. Право слово, засмущала. И я поняла, что для нее я что-то вроде поп-идола, где-то чуть ниже Императора и местных богов. А случай был такой. Мы с Его Сиятельством проходили первый круг спортивной ходьбой, я обогнала Митю и бежала перед ним вперед спиной, подначивая и насмехаясь: – Сиятельство мое, ты похож не на медведя, а на тираннозавра[U1] [U2] Рекс. Те же габариты, та же мощь, та же неспешная раскачивающаяся походка. Дивное диво! Мне нравилось его дразнить, да и Мите это тоже нравилось. Как он и сказал: последние три года, не по своей воле холощенный, только жрал, бухал и грустил, и никаких маг. и физ. тренировок. Я его расшевелила, и он радостно поддавался на мои провокации. Ну, Сиятельство и припустил за мной уже обычным бегом, пытаясь догнать и грозя ущипнуть за попу. А попу видно было: штаны ее прекрасно обтягивали при беге. Но Сиятельство быстро запыхался. Я же убежала вперед. Крикнула: «Ой!» Мне нравилась акустика полигона, окруженного каменной зачарованной стеной. – Ты чего, барынька, разойкалась? Я тебя еще не ущипнул. Стой! Давай сюда свою жопку! – Ооо-ой! – и вдруг поймала знакомую тональность и кураж. Я отбежала еще, прошлась по кругу танцевальным шагом с пятки, нарочито огладила косу на плече, сложила руки предплечьями стопкой перед грудью и, приплясывая, во весь голос завела: Я гнала свою корову на росу, повстречала я медведя во лесу… Ой, медведюшка, ты батюшка, ты не тронь мою коровушку… Ты не тронь мою коровушку, пожалей мою головушку… На «медведя» поклонилась Его Сиятельству, на «коровушку» я повиляла своей попой. И ковырялочку* – и правой ногой, и левой, и, раскинув руки, прошлась по кругу, подергивая плечами вверх-вниз. Й-ей! Калинка-малинка моя, в саду ягода малинка моя… (* одно из основных движений русского народного танца, смена положения ноги «на носок» и «на пятку».) Сиятельство обалдел и остановился в отдалении. И такое лицо у него было, что я расхохоталась. А Сиятельство подкрался, пока я, согнувшись, ухохатывалась, и в охапку сгреб, и щекотал, и целовал, и за попу не забыл ущипнуть. Я отбивалась, и хихикала, и целовала его в ответ. Вот, уже дома, выкупав меня и переплетая мне косы, Гаша восхищенно сияла в зеркало глазами: – Ой, барыня, голос у вас какой! Вы так красиво поете! На голос не жаловалась ни в прежнем теле, ни в этом. И петь можно было пойти учиться в прежней жизни, но не мое это. Я – не «дива ла вива». – Наверное, Ваше Сиятельство, и припевки другие знаете? «Типа частушки что ли?» Я задумалась. Что там у меня бабуля пела? О! Вспомнила! И заголосила: Выхожу и начинаю озорные песни петь, Затыкайте, девки, уши, чтобы с печки не слететь! Гаша не ожидала и аж присела. А потом захихикала. – Ваше Сиятельство, а вы можете мне записать? Скоро будет праздник Осенин («День осеннего равноденствия что ли?» – подсчитав, подумала я). Все праздновать будем, я бы спела. Не так хорошо, как вы, барыня, но сойдет. |