Книга Попаданка с квартирой приключений не ищет, страница 91 – Ева Добринская

— Я все учел, и я не передумаю. Решай.

Я задержала дыхание и выдохнула:

— Хорошо. Я пошла.

— Не пошла, а пойдем. Вместе.

Я услышала это и испытала невероятное облегчение, и поверила, что не обманывает, не передумает, не возникнут непреодолимые обстоятельства, и он все учел.

* * *

Мы вышли из машины. Вернее, Мирон вышел, обошел машину, открыл дверь с моей стороны и предложил руку. Как ни была озабочена свалившейся на меня неожиданной ситуацией и мыслями на эту тему, я была поражена его галантностью. Это не было показухой, для него это было нормальным поведением, а мне в новинку настолько, что, выходя из машины, я смотрела на него приоткрыв рот. Аккуратным, нежным движением он вернул на место мою отпавшую челюсть, подхватив под локоток, повел к зданию вокзала.

Дальше мы прошли помещение насквозь и вышли на перрон. Встречные военные старательно отдавали ему честь, в ответ он легко мимоходом козырял, лишь один раз приосанился и отдал честь четче. Я не вглядывалась в звания встреченных военных, и отмечала все автоматически, не задумываясь. Мы быстрым шагом пронеслись по перрону и вместе поднялись в вагон. Я вошла в купе, Мирон остался в коридоре за моей спиной.

Папа, мама и Генка уставились на меня с разным выражением лица и с разными вопросами в глазах: папа с беспокойством — «Дочь, с тобой все в порядке?»; мама с беспокойством — «Ты сделала то, о чем я тебя просила?»; Генка, единственный, заметивший тень за моим плечом, кривил губы — «Хорошо погуляла, шлюха?». Он был почти прав — я хорошо погуляла в кои-то веки, а вот шлюхой себя не чувствовала. Я — соломенная вдова при живом как бы муже — что хочу, то и делаю. «Я освободилась, меня спасли!»

— Я дальше не еду.

Мама аж вздрогнула от неожиданности, Генка, перед тем, глянув на меня и отвернувшись к окну, взвился и развернулся ко мне всем корпусом. Папа продолжал спокойно сидеть, сложив руки на груди, только беспокойства в глазах прибавилось.

— Это невозможно, — вскрикнула мама. — Я не позволю!

— Я. Остаюсь!

Повторила я с нажимом и расстановкой.

— Ты не посмеешь, — прошипел Генка.

— А как же Гена? — вторила ему мама.

— Не волнуйся, мам, Гена едет с вами.

— Нафиг он нам сдался, если он не гож тебе, — вдруг не выдержал папа. — Евочка, как же так? Куда ты?

— Папа, у меня все будет в порядке. Я с ним разведусь и пришлю документы о разводе. Проследи, пожалуйста, чтобы после этого он правильно оформил все свои документы, чтобы я в них нигде не фигурировала как жена.

В своем углу у окна скрежетал зубами Генка, так, что это было слышно, но при родителях не смел высказываться в мой адрес, как, я думаю, ему хотелось бы. Это же он всегда хороший, а я плохая.

Чуть отодвинув меня и придержав за талию, в купе вошел Мирон:

— Доброго дня! — при этом он мельком глянул на маму и слегка поклонился, а потом смотрел только на папу — он сразу понял всю расстановку отношений. — Вам не о чем волноваться. Я беру вашу дочь в жены. Благословения не прошу, но, вероятно, это важно для нее.

— Куда ты с чужим человеком, Ева? — глубокий грудной голос мамы сорвался на фальцет на моем имени.

Папа поднялся, отгородив маму и Генку от нас своей спиной, обнял меня и произнес мне в висок:

— Благословляю! Доверяю ее тебе, — это уже было сказано Мирону.

Мирон кивнул и отдал отцу честь.