Книга (не) Зайка для Волка, страница 46 – Мария Мирабелла

Они катались по каменному полу, кусаясь, срывая одежды, не различая больше родства. Это было не братство, это была борьба за территорию, за самку, за право. Всё в них кричало, что рядом омега. Ана прижалась к стене, не в силах даже вскрикнуть.

Таррен снова оказался сверху. Его кулак с силой ударил в лицо Дерена, кровь брызнула из носа. Тот выдохнул, но снова дернулся, пытаясь укусить за руку. Таррен в ярости схватил его за горло и прижал к полу.

— Ещё раз к ней подойдёшь, я тебя убью.

И тут раздался рык. Глубокий, властный, звериный. Волчий голос, от которого холодок пробежал по коже.

— Что здесь происходит?!

Ана вздрогнула. Её зверь сжался, дыхание перехватило. Это был зрелый альфа, настолько сильный, что весь коридор, казалось, отдался эхом его присутствия.

Из тени вышел вожак стаи. Высокий, с сединой в висках, в длинном чёрном плаще. Лоб прорезала старая шрамированная линия, взгляд стальной, прямой. От него исходило давление, заставлявшее зверей склонять головы.

— В моём доме устраиваются разборки? Таррен, объясни.

— Он напал на неё, — сдержанно ответил Таррен, поднимаясь, его грудь тяжело вздымалась.

Вожак перевёл взгляд на Ану. Она всё ещё стояла прижатая к стене, стараясь не дышать.

— Проводишь её до комнаты. Потом зайди ко мне.

Когда Ана вернулась в комнату. Та встретила её привычной тишиной. Лишь лампа в углу разливала мягкий свет, создавая островок безопасности среди гулкого безмолвия. Ана закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной, будто только замок мог удержать на расстоянии страх, злость и отголоски чужого прикосновения.

Она медленно опустилась на пол, не разуваясь. Её пальцы дрожали, но не от холода, нет. Тело вспоминало, как сильно она вжималась в стену, как грубые руки скользили по коже, как тяжело было дышать, когда страх разрастался внутри, как чужой зверь.Как резко исчезло это всё, как удар разрезал напряжение, и голос Таррена, хриплый, гневный, будто бросил ей спасательный круг в бурю.

Он пришёл.

Она не просила. Не звала. Но он оказался рядом. И ударил. Из-за неё. Снова.

Ана с трудом поднялась и заставила себя дойти до кровати. Присела на край, уткнувшись лицом в ладони. Воздух в комнате казался плотным. Сердце не хотело успокаиваться, а внутри билась ярость, смешанная с унижением и слабостью.

Почему она снова оказалась жертвой? Почему не смогла справиться сама?

Она ведь сильная. А сейчас… сейчас в ней всё клокотало — стыд, страх, и… благодарность. Противная, горькая, обжигающая. Её спас волк, которого она раньше терпеть не могла. Которого она пыталась держать на расстоянии.

Ана откинулась на спину, глядя в потолок. Свет она не выключила, не смогла. Тьма сейчас казалась слишком глубокой, слишком похожей на те секунды в коридоре, когда она не могла даже вздохнуть.

— «Я не должна быть слабой», — прошептала она.

Но голос сорвался, и вместо него появился ком в горле, а следом горячие, предательские слёзы, которые она не разрешала себе уже много месяцев. Она прикусила губу, сжала кулаки. Никто не должен видеть. Никто не узнает. Даже он.

А особенно — он.

Слёзы высохли быстро, но след внутри остался. Всё, что произошло, вертелось в голове без конца. "Я просил не трогать её. Она должна вернуться в Академию живой."

Почему? Почему он заботится? Это — игра? Контроль? Или...?