Книга Зимний Бал в Северной Академии, страница 57 – Сандра Хартли

Под конвоем гвардейца я побрела в дом, который мог быть моим убежищем и в котором я могла стать счастливой. Словно в тумане я собрала все необходимое, стараясь не смотреть на вещи Честера. Стараясь не думать, что он не наденет приготовленную рубашку и не войдет в дверь, спрашивая, как я провела день. Слова декана и инквизитора не вязались с тем, каким я знала своего мужа. Где-то в уголке сознания звучал противный писк, спрашивая, знала ли? Но я отгоняла его, проговаривая про себя каждую вещь, которую запихивала в сумку с пространственным артефактом.

Наложив на Визардиса заклинание, я взяла клетку и покинула хижину, которая еще хранила отголоски утреннего смеха моего мужчины и наши несколько беззаботных недель.

Счастье мелькнуло перед глазами, позволив ощутить свой слабый отголосок, и снова ускользнуло, оставляя пепелище разрушенных надежд.

Первая неделя после возвращения прошла мимо моего сознания. Сначала я была в странном оцепенении, а спустя два дня, после того как отгорел погребальный костер и привезли вещи Честера, которые собрал отец, закрылась в комнате и сутками рыдала.

Отец ходил мрачнее тучи и быстро унес сундуки на чердак, бурча, что стоило сразу все отдать декану, а мама тихо всхлипывала под дверью, уговаривая поесть. Но есть не хотелось, и дышать могла с трудом, было ощущение, что меня разорвет от боли, которая притаилась внутри и не желала отпускать.

Спустя месяц слезы закончились. Острая боль внутри сменилась ноющей, так словно меня привалили огромным камнем, к тяжести которого я уже привыкла, но каждый вдох все еще давался с трудом. Я ела и даже поддерживала какой-то разговор с родителями, слушала сплетни из поселка, которыми меня пытались отвлечь.

Впервые о нашем поселке даже написали в "Магических хрониках", выражая соболезнования семье погибшего при пожаре преподавателя Северной Академии. Ни имени, ни фамилии профессора не указывали, просто сухая фраза мелкими буквами. Как ни пытались спрятать от меня брошюру родители, добрые соседки, которые захаживали в гости, полюбоваться на молодую вдову, все же показали мне заметку. Где-то в конце, после сводки о задержке поставок леса на Юг из-за сильной бури.

Листая новости, я замерла на странице, где большими буквами было отпечатано поздравление наследнику Максимильяну Террагону, в связи со свадьбой. Как и планировал, черный дракон женился на дочери пятого младшего советника императора вира Вентуса.

Впервые за долгое время я улыбнулась. У кого-то жизнь все так же шла по плану. Взглянув на дату обручения, по щеке потекла слеза. Свадьба наследника состоялась в тот самый день, что и пожар в таверне. Было в этом что-то символичное. А еще, почему-то вспомнились слова дракона на балконе в вечер Зимнего Бала. Похоже, получив мой отказ, он передумал убивать будущего родственника. Но ничего другого я и не ожидала.

Отправив "Магические хроники", любезно оставленные одной из дам, в камин, я села в кресло и снова впала в странное оцепенение. Дни сменялись ночами, а мое состояние не особо улучшилось. Боль не желала отпускать, а чувство пустоты и безразличия к тому, что происходит вокруг, только нарастали.

Мама присылала своих подруг и девочек, с которыми я раньше общалась, но все их попытки отвлечь были безуспешными или делали еще хуже. Слушая рассказы о первом зубе ребенка или о том, кто из знакомых куда устроился на работу, мое чувство тоски только усиливалось. Наблюдая за их тихим счастьем, я отчетливо вспоминала наши с Честером планы, которым не суждено сбыться, и снова закрывалась в комнате, задыхаясь от слез.