Книга Эмма. Безумная жена, страница 89 – Сандра Хартли

— Открывай, — прошептали у самого уха, и я распахнула глаза.

Первое, что увидела сквозь сонную пелену, — довольные голубые глаза и хитрая улыбка с отблеском предвкушения. Он явно что-то задумал. А в следующее мгновение в мою ладонь легло нечто гладкое, прохладное, с едва ощутимым ароматом солёного ветра.

— Итан… — выдохнула я, не веря собственным глазам.

— Прости, я совсем забыл про неё, когда вернулся, — его голос звучал тёплым, почти виноватым. — Но всё плавание думал только о тебе. Это — самая красивая ракушка во всём океане. И таких у вас с Бет будет целая шкатулка, — прошептал он, наблюдая, как я замираю от удивления.

В моей ладони лежала самая волшебная из всех раковин, что мне доводилось видеть.

На первый взгляд — скромная, матово-белая, словно выточенная из лунного света. Но стоило упасть хотя бы капельке солнца, как поверхность оживала: вспыхивала мягким переливом, будто в ней навсегда запечатлели закат над бескрайним океаном.

Она была гладкой, почти шелковистой на ощупь, с тонким золотистым ободком по краю и волнистыми, изящно изогнутыми линиями. Словно артефакт из сказки, подарок самой морской ведьмы. Таких раковин не существует в природе. Или, может быть, существует — только одна.

— Она невероятная… — прошептала я, не в силах отвести взгляд.

— Такая же особенная, как и ты, малыш. На первый взгляд может показаться, что ничего особенного, но если присмотреться — сразу понимаешь: такая только одна, — отозвался Итан, и в голосе его читалось нечто большее, чем просто нежность.

Вначале я улыбнулась комплименту мужа, а потом оторвалась от созерцания раковины и возмущенно посмотрела в его нагло довольные глаза.

— Ты только что сказал, что на первый взгляд я ничего особенного? — вопросительно вздернув бровь, я сжала раковину в ладони.

Не хотелось, чтобы прекрасное творение природы слышало этого нахала.

Итан тихо рассмеялся, и взгляд его стал почти мальчишеским, озорным.

— Ты всегда была самой особенной, Эмма. Просто я был слепым глупцом и не хотел видеть очевидное.

Я только открыла рот, чтобы ответить, но он успел первым. Раковину он аккуратно убрал в резную деревянную шкатулку, которую я даже не заметила, — и в следующее мгновение его губы накрыли мои.

Поцелуй был теплым, глубоким, в котором прятались и покаяние, и желание, и тишина тех бесконечных ночей, когда он мечтал быть рядом.

Так целовал только Итан Харрис. Ласково. Нежно. До самого сердца.

Новый Орлеан. Конец октября. Пять лет спустя.

Осень в нашем городе не пахнет яблоками и корицей. У неё свой аромат: влажная пыль, старая штукатурка, теплый камень после дождя.

Я стояла на балкончике и наблюдала, как по колеям хлюпает грязь, повозки буксуют, а пешеходы ругаются. И вот, наконец-то… Знакомый экипаж мистера Родригеса остановился у самого дома, дверца жалобно скрипнула, выпуская своего пассажира.

Один из самых уважаемых и молодых докторов Нового Орлеана. Тёмный костюм уже изрядно измялся за день, шляпа отдавала каплями недавнего ливня, а взгляд скользнул по особняку, будто что-то выискивая.

Нашёл почти сразу. Голубые глаза безошибочно зацепились за меня, его губы тронула улыбка, а потом мужчина снял шляпу и картинно поклонился.

Иногда его называли ведьмаком. Или контрабандистом. Или тем самым молодым доктором, по которому всё ещё вздыхали замужние аристократки. Даже шрам Итана, которого он так стеснялся, добавлял ему мужественности и породил с десяток легенд.