Книга Право первой ночи. Право сильнейшего, страница 43 – Диана Хант

У лилаи второй руки Виринеи Наивсы обнаружился дар Воздушной Песни: мы все, даже язва Нинель, замерли, когда хрупкая девичья фигурка оторвалась от лунной плитки, недоумённо покачиваясь на воздушных потоках… А когда девушка запела, и вовсе остолбенели, поражённые чистотой и звонкостью её голоса!

В этих пленительных звуках было всё: и грустный, чуть обиженный рокот волн, разбивающихся о скалы, и их же лукавый призыв к игре, и восхищение преддверием нового дня, и нежная таинственность ночи… Я будто вживую увидела кружащих вокруг старенькой шхуны и поющих при этом русалок… и безумные глаза рыбаков, готовых броситься за борт…

Несколько скомкала эффект от выступления осыпавшаяся со щёк перламутровая пудра — девушка оказалась не просто бледной от природы, а самым настоящим альбиносом.

— Говорят, дикари на дальних островах едят таких, как она, — пробурчала Нинель, но никто её не слушал: все рукоплескали робкой Виринее.

У самой же Нинель-Стервель обнаружился Дар Плодородия.

Редкий и столь же ценный, даже, пожалуй, драгоценный Дар.

Лилаи сразу скуксились: рыжуха была истинной костью в горле и ничто не порадовало бы всех больше, чем её провал. Или какой-нибудь мелкий, непримечательный Дар, но… Плодородие — редчайший, исключительнейший из всех магических талантов! С такой лилит островам не страшны ни ураганы, ни наводнения — без урожая, даже в самый плохой год, граждане королевства не останутся…

Таким образом, сразу определились две претендентки в фаворитки: «русалка» Велиока, способная остановить наводнение и… Нинель-Стервель, которая сможет прокормить острова в неурожайный год…

Магистры, глядя на девушек, довольно и горделиво улыбались, переглядывались и даже потирали ладони.

— Лилая третьей руки Милабелль Паскови! — с плохо скрываемым раздражением объявил Первый.

Он сходу невзлюбил меня за то, что избежала утомительного Кастинга. И своего пренебрежения не скрывал. Солидарные с ним по той же самой причине девушки прошили насквозь неприязненными взглядами.

— Ну что, Хвостовая, — с нескрываемым превосходством процедила Нинель. — Что там у тебя за Дар? Почётная доярка? Птичница третьей руки?

— Бери ниже… рук, — присоединилась к подначкам вредина-Свияна. — У неё Дар Хождения на Ходулях без Ходулей. Эко ножищи отрастила, дылда-ковыляка… После дворца нашего блистательного Владыки сможет устроиться шутихой в плавучий цирк!

— Нет, лилаи. Дар нашей смуглянки скорее скрывается между… её длинными ногами, — фыркнула Марселла Грут. — Иначе как Хвостовой замарашке обойти Кастинг?

Девушки заахали, зацокали языками, мол, жуть как неприлично и жуть как остроумно!

Я же, будучи на полпути к Главной Трибуне, гневно развернулась.

Пальцы сжались в кулаки.

Ногти впились в ладони.

— Ну, курицы столичные, быть вам ощипанными!..

Курицы слаженно кудахнули и картинно отшатнулись в комичном ужасе.

— Ещё минута промедления, лилая Милабелль Паскови и я снимаю вас с испытаний, — демонстративно зевнув, сообщил со своего «насеста» Первый Кочет.

«И тебя ощиплем», — взглядом пообещала я Магистру Самодуру, то есть Страдуру и потопала на Трибуну.

Нет, каков жротус!

Этим разноруким он значит, не мешал самолюбие за мой счёт тешить, а мне и ответить нельзя!

Вредные они тут все.

Мерцающий лиловый купол приоткрылся, впуская меня внутрь.