Книга Чужие берега, страница 99 – Валентина Гринкевич

Из монастыря удалось выбраться живыми. Вместе с вампирами мы успели отбежать на достаточное расстояние, чтобы не быть засыпанными в руинах некогда величественной постройки.

Потом спускались по серпантину ненадежный извилистой тропы, рискуя поломать себе ноги, свернуть шеи и сорваться вниз со скалистых уступов. Нас не останавливала темнота ночи и трудность дороги. Никто не хотел остаться ночевать в горах, которые время от времени продолжали слабо подрагивать у нас под ногами. После всего случившегося нас всех объединяло одно желание: оказаться как можно дальше от этого проклятого места.

Хладные братья были угрюмы и молчаливы. Мы тоже случившееся не обсуждали.

Икеойя довольно быстро пришла в себя, ее больше не требовалось нести. Она могла идти сама, но все равно вид имела очень замкнутый и отстраненный. Лихорадочный, нездоровый румянец сошел с ее щек, уступив место неестественной для ее смуглой кожи бледности. Она кусала бескровные губы и смотрела только себе под ноги, не поднимая головы и не отвечая на вопросы.

Уставшие, измученные, грязные к рассвету мы вышли к поселку. Никакого постоялого двора в такой маленькой деревушке не было, но один из местных помещиков любезно согласился пустить в дом всю нашу компанию.

Накормили, напоили и определили отдыхать в комнате для прислуги.

Видно было, что хозяин, смуглый толстоватый с длинными усищами мужчина побаивается вампиров, но уступать свою спальню… брезгует? А других комнат в его доме попросту нет.

Впрочем, ни у кого не было сил даже разговаривать, не говоря уж о том, чтобы чего-то требовать и пререкаться. Не помню, что я ела, не помню умылась ли или так и легла в одежде, накрывшись затертыми почти до дыр одеялами, радуясь, что можно вытянуть уставшие ноги и закрыть глаза в относительной безопасности.

Наутро мы распрощались с Хладными братьями.

Никто из них так и не смог объяснить, почему разрушился монастырь. Было ли это связано с гибелью настоятеля? Не исключено, что на него были завязаны какие-то энергетические потоки, которые при нарушении контура потеряли стабильность. А может дело было в подземных толчках? Землетрясения в этих районах, пусть и редко, но все же случались.

Если так, то совпадение с моментом смерти настоятеля было поразительным. Но в мире чего только не бывает. Так как все равно исправить уже ничего нельзя, то и гадать мы не стали.

Освобожденная пленница Икеойа в первые дни сильно убивалась по утраченному зеркалу. Но постепенно успокоилась.

Не без помощи Артура, как мне кажется. Она, глаз с него не сводила. Да и он… Полдороги нес ее на руках, пока она была невменяема. Да и потом всячески опекал. Оно и понятно, конечно.

Во-первых, она действительно была сильно истощена психически и физически.

Во-вторых, глазища. Зеленые бездонные, как глянет, так поначалу даже у меня сердце ёкало.

Ревновала я сильно. Настолько, насколько может ревновать одна женщина к другой. Но постепенно успокоилась. Хорошая она была девчонка, хоть и с придурью.

Ее сложное для произношения имя мы сократили до короткого Ике. Она постепенно оттаивала и все реже погружалась в это свое отстраненное полузабытье. Часто смеялась, и смех ее был громкий, звонкий и такой искренний. В общем, я понимала Артура. Заставляла себя понимать.

Ике не захотела возвращаться в свое племя. Да и где их сейчас было искать? Они вели кочевой образ жизни. Мне тоже не очень-то хотелось домой. Вряд ли меня там ждал теплый прием. Быть в роли блудной дочери, возвращающейся в семью, опустив покаянную голову, на радость всем городским сплетницам, мне совершенно не хотелось. Поэтому я даже звонить не стала, ограничилась письмом с заверениями, что со мной все в порядке и я погощу недельку-другую у столичной подруги. Надеюсь, папенька меня простит.