Книга Пара для безжалостного дракона, страница 89 – Екатерина Гераскина

— Ты бы так полюбила Аришу… Ты бы была ей рада… — голос её срывался. — Прошло столько лет… Я не знаю, что с тобой.

Каждое слово, произнесённое с болью и затаённой горечью, рвало мне душу.

Я смотрел на неё в полутьме, и что-то внутри меня дрогнуло.

Столько любви было в ней к своей матери.

Безмерной. Искренней. Настоящей.

И я поймал себя на мысли, что никогда не испытывал ничего подобного к родителям.

Я даже не мог представить, что это такое — так любить.

Наверное, мне было ближе чувство привязанности к няне, которая заботилась обо мне в детстве. Но даже её отправили прочь, едва мне исполнилось семь.

А потом меня отдали в закрытую школу.

Я видел родителей раз в месяц, когда меня забирали на выходные. Но даже тогда я почти не общался с ними.

Лишь сухие поцелуи в щёку от матери и такие же сухие, до зубного скрежета, вопросы от отца:

— Как добрался до дома? Как успехи?

Хотя я точно знал, что отчеты о моей успеваемости приходили ему быстрее, чем я успевал пересечь ворота поместья. И это все формальность.

И Лия всё помнит.

Помнит мать. Хотя и утверждает, что ничего не помнит со времени того ритуала.

А я… я, выходит, совершенно ничего о ней не знаю.

Её голос, наполненный тоской, мягким теплом и бесконечной любовью, резал меня на части.

Но помимо этого, всё это наталкивало на определённые мысли.

Почему Амелию никто не нашёл за всё то время, что она жила в Академии под покровительством ректора?

Слова, которые она говорила о матери, не вязались с тем, что она так и не смогла её найти. И с тем, что её саму никто не искал.

Значит, мать Лии была слишком далеко. Настолько далеко, что они просто не могли встретиться.

Слишком далеко…

Слова безумного Гелиодора заиграли новыми красками:

— Кто сказал, что ритуал, проведённый мною пять лет назад, не сработал? — старик закинул голову и расхохотался, как безумец.

— Он сработал? — нахмурился я.

— Не знаю, — снова каркнул старик. — Это ты мне скажи, Каратель.

— На улицах только и говорят о пришедшем Зле. Но если предположить, что пять лет назад всё удалось, то почему это Зло до сих пор не уничтожило наш мир?

— Потому что это самое нетипичное Зло, — проскрипел старик с усмешкой. — Красивое и милосердное?

Я вернулся в реальность, наблюдая, как Амелия встала и вытянула руку и затушила последние искры костра.

Вспомнил тот самый огонь. Тот, что не должен был причинять мне боли, потому что мой собственный — сильнее. Но… те самые чёрные всполохи, едва заметные в пламени, жгли плоть, разъедали одежду и кожу до кости. Настолько, что даже моя ускоренная регенерация не справлялась. Это еще один ее дар.

Я встал.

Амелия была в лёгком платье странного кроя, длиной всего до колена и с запахом. Оно шло ей. Тёмно-синий цвет подчеркивал её глаза.

Она наклонилась, чтобы взять малышку на руки.

Я вышел из тени и сам не понял, как оказался рядом с ними.

Так хотелось прикоснуться к этому чуду. Хоть ненадолго окунуться в тепло, искреннее и чистое.

Амелия дёрнулась, отступилась.

Но я удержал её, не давая упасть. Притянул её ближе.

Она замерла. Сжалась, словно от страха.

Я стянул с головы капюшон.

Амелия дёрнулась, но я держал крепко.

— Тш-ш. Разбудишь ее.

Поставил Амелию перед собой. Я чувствовал, как бешено колотится ее сердце. Её грудь едва заметно прижималась к моей, а дыхание сбилось, став прерывистым.