Книга Разрушение кокона, страница 277 – Тан Ци

– Твоя.

Лисичка не сразу поняла:

– Моя? А с кем?

Дун Хуа вышел из-за ширмы, облаченный в роскошные церемониальные одежды. Опустив голову, он поправил рукава.

– Кроме меня, с кем еще ты хотела бы сыграть свадьбу?

Фэнцзю остолбенела:

– Наша?..

Ее внезапно осенило: владыка хочет провести свадебную церемонию взамен той, неслучившейся. И тут же вспомнила, о чем говорила прошлой ночью с Чу И, когда Дун Хуа пришел в покои новобрачных в долине Вэньюань. Наверняка он услышал ее слова и подумал, что она намекает ему о своем желании, поэтому…

Она тут же выпрямилась и начала оправдываться:

– Я… я не хотела, чтобы ты устроил свадебную церемонию! Я просто так сказала, что завидую им, просто болтала! – Фэнцзю лихорадочно соображала, запинаясь: – Тогда тебя… Тебя не было на нашей свадьбе, и я… Я, конечно, сожалела… но это оттого, что я была совсем юна! Юные девушки все такие неразумные. Но я правда не виню тебя и не хочу устраивать пышное празднество, доставляя всем лишние хлопоты. Это не та прихоть, которую я могла бы себе позволить!

Владыка подошел, сел рядом и взял ее напряженно сжатые в кулаки ладони в свои, чтобы успокоить:

– Ты разумная. И это не прихоть.

Он посмотрел на нее:

– Я готовлю эту свадьбу не потому, что ты чего-то потребовала, а потому, что я сам этого хочу.

Они находились так близко, наедине, но впервые девушка не прижалась к нему, а просто сидела неподвижно, словно в оцепенении. Через мгновение ее глаза постепенно покраснели, она повернулась к нему и с дрожью в голосе спросила:

– Владыка… я… я так рада, но почему мне хочется плакать?..

У Фэнцзю были глаза совершенной формы абрикосовых косточек – с широким разрезом и округлыми уголками, отчего казались особенно большими. И радость, и печаль придавали ее взгляду удивительные невинность и выразительность.

Дун Хуа потянулся стереть ее слезы, но Фэнцзю перехватила его запястье. Она взяла его за руку, слегка наклонила голову, прижалась щекой к тыльной стороне его ладони, а затем мягко коснулась ее розовыми, как цветы вишни, губами.

Он позволил ей это, неотрывно и безмолвно глядя на нее потемневшими глазами, а затем, когда она наконец отодвинулась от его ладони, взял за изящный белоснежный подбородок.

Фэнцзю растерянно смотрела на него, ее глаза блестели от влаги, а губы слегка приоткрылись от неожиданности.

Дун Хуа пристально посмотрел ей в глаза, затем скользнул взглядом ниже и провел большим пальцем по ее нижней губе, слегка надавливая, – нежно-розовая губа налилась цветом, словно распустившийся цветок.

Владыка наклонился и поцеловал ее.

Фэнцзю широко распахнула глаза, судорожно сжав рукава его одежд. Где-то рядом хлопнул праздничный фонарь, вспыхнуло пламя, но никто не обратил на него внимания.

Верховный владыка чувственно целовал ее алые губы, и она, поддаваясь его нежности, медленно закрыла глаза.

Близился благоприятный час.

Бесчисленное множество воинов клана богов, облаченные в доспехи, с боевыми топорами в руках, выстроились на восточном берегу реки Цзешуй, ожидая появления владыки и владычицы.

Трижды протрубили рога с востока, и вдоль полноводной реки загремели барабаны. Под их торжественный бой сребровласый бог вышел из шатра, ведя за руку свою прекрасную супругу. Оба были облачены в пурпурные одеяния – парчу, сотканную из шелка золотых и серебряных шелкопрядов, живущих на дереве фусан, где гнездятся трехногие вороны. Церемониальный наряд украшали семь сокровищ: золото, серебро, агат, хрусталь, правозакрученные раковины^[153], кораллы и красный жемчуг. Супруги выглядели настолько ослепительно и величественно, что на них невозможно было смотреть прямо.