Книга Разрушение кокона, страница 29 – Тан Ци

Любопытство Чэн Юй было так велико, что она тихонько сделала шаг к двери, потом еще один и приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть, как выглядит этот мужчина.

В этот момент он как раз протянул руку, чтобы закрыть дверь, – только мелькнуло красивое лицо, тут же исчезнув за дверной створкой. Чэн Юй успела уловить лишь форму глаз – то были узкие и вытянутые глаза феникса. Вернее, она рассмотрела только один глаз со слегка приподнятым внешним уголком. «Исключительная красота, затаенное величие», – подумалось ей. Будто божественный свет замкнут в глубине этих глаз.

На миг девушке показалось, что мужчина тоже посмотрел на нее, а затем уголки его глаз чуть-чуть, едва заметно изогнулись, однако она поняла, что это была улыбка.

Чэн Юй невольно сделала еще один шаг вперед. В тот же момент дверь полностью закрылась, и лицо молодого человека исчезло из виду. Прежде чем княжна успела опомниться, за стеной послышались удаляющиеся шаги.

На комнату опустилась тишина.

Чэн Юй немного помолчала и не очень уверенно спросила Хуа Фэйу, замершую перед столиком для циня:

– Я хорошо сыграла?

Та тоже чувствовала себя не очень уверенно. Помявшись в задумчивости, она наконец присела рядом с Чэн Юй.

– По-моему, хорошо. – И добавила: – По-моему, все отыграли очень даже хорошо. – Цветочек спросила у двух своих служанок: – Разве я только что не блестяще отыграла сцену «красавица побледнела от ужаса»?

Служанка кивнула – ну точно цыпленок, клюющий рис. Хуа Фэйу преисполнилась уверенности и решительно заявила княжне:

– Согласно книге, он должен ревновать и беспокоиться. Хотя он этого и не показал, думаю, вернувшись домой, точно будет и ревновать, и беспокоиться…

Чэн Юй перевела дух.

Единственный мужчина в комнате, владыка всех цветов Яо Хуан понял, что уже не может дальше слушать глупости Хуа Фэйу, поэтому не удержался от холодного и язвительного замечания:

– Как по мне, тот человек не просто «не показал» ревности и беспокойства, а вовсе их не испытал. Он сказал, что, как будет время, еще раз придет послушать твои песни, но это не более чем дань вежливости в такой ситуации. Кто знает, может, когда у него это самое время появится и он решит послушать твои песни, то вспомнит, что ты цветочек занятой и вполне можешь принимать у себя в этот момент другого гостя. Ему будет неохота опять идти зря, и он вспомнит, что в саду Приятной зелени, башне Сна небожителя и дворе Весенних забав тоже полно поющих красавиц.

Договорив, Яо Хуан вдруг осознал, что он, господин всех цветов, которому полагалось заботиться о таких важных и возвышенных вещах, как чаяния его подданных и судьба вверенного ему мира; он, тот, кто должен был отрешиться от мирской суеты и служить образцом… теперь мог без запинки выговорить названия всех крупных весенних домов столицы.

Это был крах. Яо Хуан замолчал. Он больше не находил смысла жить дальше.

Холодное и язвительное замечание Яо Хуана и правда задело дальше некуда. Хуа Фэйу засомневалась и напряглась. Заикаясь, она пролепетала:

– П-п-п-п-п-правда? Т-т-т-тогда что же нам делать?

Яо Хуан, пребывавший в самых мрачных мыслях о тщетности бытия, все же сжалился и совершенно серьезно подал ей идею:

– Если ты еще хочешь видеть его время от времени, чтобы он приходил к тебе послушать песни и насладиться музыкой, проси повелительницу цветов пойти за ним и все объяснить. Пока еще не поздно, догнать того человека не составит труда.