Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 13 – Тан Ци

Фэнцзю с широко распахнутыми глазами взирала на склонившегося к ней мужчину. Она растерянно моргнула, не в силах сдвинуться с места.

К ней пришел не Цан И, а тот, о ком она только что вспоминала, – владыка Дун Хуа.

Серебряные волосы, подобные снегу в лунном сиянии; пурпурные одежды, что переливались оттенками алой вечерней зари; строгие черты красивого лица того, кого Сяо-Янь в шутку называл Ледышкой.

Рядом с кроватью стоял сам Верховный владыка.

Когда владыка заметил, что она открыла глаза, он будто на миг замер, а потом положил руку ей на лоб. И потом так ее и не убрал. Он долго смотрел на Фэнцзю, прежде чем негромко спросить:

– Проснулась? Где-то болит?

Фэнцзю осторожно и безмолвно смотрела на этого владыку, некоторое время растерянно над чем-то размышляя, затем с серьезным выражением лица подняла руку, давая знак приблизиться.

Владыка понял ее жест и присел на край кровати, слегка наклонившись к ней. С такого расстояния она могла бы дотянуться до воротника владыки, но ее целью было отнюдь не это.

Совсем недавно в ее безвольном теле не было никаких сил. Просто приподняться было уже сложно, но теперь, когда владыка сам склонился к ней, все оказалось намного проще.

Владыка внимательно изучал ее лицо, его серебряные пряди ниспадали на плечи Фэнцзю. Он спокойно уточнил:

– Все-таки что-то болит? Где?

У Фэнцзю ничего не болело. Пока владыка задавал этот вопрос, она быстро свела руки у него за шеей и слегка потянула его вниз. А затем алыми губами безошибочно нашла губы владыки… Она обняла его, дернула, притянула к себе, поцеловала, и владыка замер, потрясенный, – а такое с ним редко случалось.

Фэнцзю сильнее обхватила руками шею Дун Хуа и крепче прижалась к его губам.

Еще мгновение назад она подозревала, что это сон, а в следующее мгновение Цан И превратился в Дун Хуа. Значит, она вправду спала и видела сон. А сны-то… сны и нужны для того, чтобы исполнять несбывшиеся мечты. В тот год, когда она покинула Небеса, единственное, о чем она жалела, так это о том, что вверила всю свою нежность не тому и не получила ничего взамен. Это был позор для Цинцю. Сегодня им удалось свидеться во сне, но сны так переменчивы, что, если она моргнет и больше не увидит Дун Хуа? Лучше не мешкать, воспользоваться моментом и поцеловать его. В прошлом этот любовный долг не был оплачен, было бы неплохо погасить его хотя бы так.

Губы Дун Хуа были такими же холодными, как Фэнцзю и представляла. Она так крепко к ним прижалась, но владыка даже не шевельнулся, будто с любопытством ждал, что она будет делать дальше.

Фэнцзю устраивало такое положение дел. Она беззастенчиво его соблазняла, он и должен был застыть деревянным истуканом. Вообще, прекрасно было бы, если бы он еще и покраснел, как полагается краснеть тому, кого так бесстыдно лобызают.

Она еще долго прижималась к его губам, потом неловко высунула язык и лизнула его верхнюю губу. Владыка, кажется, вздрогнул. Его реакция полностью отвечала задумке Фэнцзю: по ее телу разлилось то же удовлетворение, какое испытываешь, наблюдая за тем, как лоза неотвратимо оплетает дерево, подбираясь к его верхушке, или как капля росы закономерно скатывается по листьям лотоса.

Фэнцзю лизнула его губы еще несколько раз и отпустила. Остановиться на этом было довольно неплохо. Кроме того, с ее ограниченным опытом она попросту не знала, что еще можно с Дун Хуа сделать.