Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 2 – Тан Ци

Поэтому, когда одним вечером взволнованная Цзи Хэн пришла к нему и жалобным голосом поведала, что только плод дерева Бимба поможет частично устранить яд Осенних вод, распространившийся по ее телу, и теперь она уповает на милость владыки, он, не вдаваясь в подробности, согласился отдать плод ей.

Тогда Дун Хуа даже не увидел необходимости вдаваться в подробности.

Тогда ум его бередил другой вопрос: как бы избавиться от Янь Чиу, не запачкав меч?

Не так-то просто было заставить демона исчезнуть из поля зрения Сяо-Бай, не вызвав у той подозрений.

* * *

Дун Хуа всегда ощущал, что Фэнцзю для него особенная. Однако долгое время ему не хватало ни времени, ни желания вникнуть в это ощущение.

Более того, осмыслять подобные чувства совсем не то же, что сверять тексты писаний и подготавливать разъяснения к буддийским сутрам. Не всегда долгие размышления помогают дойти до сути. Порой должен вмешаться случай.

Случай вмешался в день состязаний птиц-неразлучников^[5]. Тогда осознание, кем стала для него Фэнцзю, и обрушилось на Дун Хуа как снег на голову.

Сидя на высокой террасе Сливовой долины, он опустил взгляд и увидел, как Фэнцзю в два-три движения сбрасывает соучеников со снежных столбов. Когда она вложила меч в ножны, губы ее изогнулись в легкой, едва заметной улыбке. Знающая свою силу, спокойная, неуловимая, что кружащийся снег в струящемся ветре^[6], – впервые Дун Хуа вспомнил ее титул. Она была владычицей Цинцю, Бай Фэнцзю. «Исполнена достоинства» – вот что мелькнуло у него в мыслях.

Исполнена достоинства. Думать так о Фэнцзю было для Дун Хуа в новинку, но, вне всякого сомнения, любопытно.

Служанка из птиц-неразлучников с трепетом подала ему чашку теплого чая. Дун Хуа сделал глоток, а когда вновь посмотрел вниз, Фэнцзю больше не улыбалась.

Наверное, она подумала, что улыбка ее немного неуместна, и, пользуясь тем, что все поглощены обсуждением итогов состязаний, легонько закусила нижнюю губу и украдкой оглянулась, словно боясь, что кто-то заметил миг ее торжества. Оттого на губах ее, и без того ярких, проступил белый след, который медленно розовел, будто первый цветок вишни в начале зимы.

Дун Хуа подпер подбородок ладонью и вдруг подумал, что если и брать в супруги равную ему женщину, то Фэнцзю – неплохой выбор.

Когда он осознал это, то замер. Подумал еще немного.

Нет, «неплохой» – неверное слово. Во всех четырех морях и восьми пустошах она была единственно верным выбором. Другими словами, она была единственной, кто ему понравился.

Когда мысли его перетекли к этому выводу, Дун Хуа внезапно нашел объяснение всем действиям и поступкам, совершенным им за последние дни.

Оказывается, вот что он об этом думает. Вот что он думает о ней.

Оказывается, она ему нравится.

Но почему из тысяч женщин ему приглянулась Фэнцзю? Он долго размышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что у него просто хорошее зрение. Он увидел ее, эту неограненную драгоценность, захотел ее полюбить и, естественно, полюбил. Верно будет сказать, что любовь пришла легко, но и что в то же время нелегко – тоже.

Как бы то ни было, он вошел за ней в Сон Аланьжэ. Теперь он будет рядом, а значит, с Сяо-Бай не случится ничего плохого.

* * *

По сравнению с безмятежностью, окутавшей Сон Аланьжэ, ситуация за его пределами складывалась весьма… щекотливая.