Книга Барышня-бунтарка, страница 64 – Яна Епринцева

Радимир моментально нахмурился. Зелёные глаза его сузились, а рот превратился в тонкую нитку.

– Что это значит? – ледяным тоном процедил он.

Мужчина явно был недоволен, узнав, что я касалась других представителей противоположного пола. Неожиданно мне польстила его ревность.

– А что тебя удивляет? Родители не раз приглашали в дом молодых офицеров. Да и представители других сословий бывали. Сёстрам подыскивали благородного жениха, меня же изначально просто желали выдать замуж уж за кого-нибудь. Не думаешь же ты, что никто ни разу не подал мне руку, не помог присесть или выбраться из экипажа во время прогулки? – улыбнулась я.

– Но ведь… Так ты это имеешь в виду? Невинные прикосновения? – лицо офицера сразу же изменилось, вновь став расслабленным и умиротворённым.

– Разумеется! А ты что подумал? – погрозила я пальцем. – Но ведь невинные прикосновения твоей ладони вызывают вспышки молний и мурашки. То есть только твоей…

Я вновь запнулась. Но продолжать не стала, так как наша коляска, наконец, добралась до полицейского управления и остановилась возле входа.

Вместе с Радимиром я вошла в невзрачное деревянное здание, где и располагалась полицейская управа. Пройдя по коридору вслед за дежурным, который при виде Ярогорского вытянулся в струнку и отдал честь, мы попали в тесный кабинет, заставленный разномастной мебелью.

Здесь, каждый за своим столом, сидели недавние знакомцы – полицейские, что пришли арестовывать меня в день убийства Всеведы. Присутствовал в комнате и ещё один человек, который что-то старательно переписывал с одного листа на другой, нервно макая деревянное перо в чернильницу.

Стоило нам войти в их контору, как сотрудники уездной управы мгновенно встрепенулись, засуетились, принялись кланяться и приветствовать нас, как уважаемых господ. К Радимиру они обращались не иначе как княжеский чародей, меня же величали просто – барышня.

Нас живо усадили на потёртые стулья, с жёсткими сидениями и даже предложили чаю, но мы с Радимиром одновременно отказались.

В этом месте мне сделалось вдруг неуютно и даже жутковато. Вроде бы обычная уездная контора, с покрытыми лаком столами и книжным шкафом возле одной стены. Но здесь витала особая, тревожная атмосфера, наводящая нехорошие мысли.

Возможно, дело было в пыльных окнах, забранных снаружи решётками, или в засиженных мухами стопках папок с таинственными подписями «Дело √…». Но в любом случае мне до ужаса захотелось поскорее убраться подальше из этой обители закона и правопорядка.

Радимир же, казалось, чувствовал себя довольно раскованно и свободно. Он закинул ногу на ногу и принялся расспрашивать полицейских о новых фактах в деле убитой жрицы.

Те даже не пытались скрывать от него результаты следствия, хотя я очень сомневалась, что мой спутник действительно имел право получить эти сведения. Как бы там ни было, но мы узнали много интересного.

– Убийца пойман, можете не волноваться! – отрапортовал один из полицейских, судя по знакам отличия, самый старший из тех, кто находился в кабинете. – С барышни сняты все обвинения, и причин подозревать её, у нас нет.

Услышав это, мы с Радимиром, не сговариваясь, подались вперёд.

– И кто же убил жрицу? – спросил Ярогорский.

– Извозчик. Тот самый, что и привёз её и барышню в Междуреченку.