Книга Непокорная на княжеском отборе, страница 36 – Яна Епринцева

Спускаемся на первый этаж по освещённой масляными лампадками лестнице. Вокруг тихо и сумрачно, тусклые светильники слабо разгоняют тьму. В самом доме не слышно ни голосов, ни какого-либо движения. Хотя ещё не поздно, стемнело совсем недавно.

Выходим на крыльцо. Княжеский двор освещают несколько горящих факелов, воткнутых в бочонки с песком. За высокой оградой, то с одной, то с другой стороны, слышится разноголосое пение, звон бубенцов и смех. Видимо, молодёжь продолжает гулять несмотря на крепчающий мороз.

Бранибор берёт в ладонь мою руку и сжимает. Даже сквозь толстые рукавицы чувствую тепло его тела.

– Держись за меня, краса моя, не отставай, – говорит вполголоса.

– Хорошо, не буду… – выдавливаю в ответ, прочистив горло.

Жутко делается при мысли о том, куда мы направляемся. Но я давлю этот страх, заставляя себя бодро семенить вслед за князем по утоптанному снегу.

До окраины селенья идём в полной тишине. Снег, как и накануне, сверкает и искрится в звёздном свете, поэтому совсем не темно. Наверное, при желании, на улице можно даже читать. И это несмотря на то, что на небе нет ни одного светила – ни луны, ни солнца.

Подойдя к реке, князь мешкает. Я тоже останавливаюсь, цепляясь за его руку. С опаской смотрю на темнеющий лес, на высокие горы вдалеке и замираю от восторга, смешанного с неясным волнением и древним, подсознательным страхом, перед необъяснимыми силами.

Бранибор стоит на берегу, и некоторое время смотрит на скованную льдом реку, бормоча что-то под нос. Мне кажется, он просил разрешения ступить на проторённую тропинку.

– Идём, – князь тянет за руку и шагает на лёд.

Послушно следую за ним, изо всех сил пытаясь успокоить сердце, колотящееся об рёбра. Страшно до жути. Мурашки прокатываются по телу волнами и, несмотря на мороз, по спине бежит струйка холодного пота.

Пересекаем реку и подходим к первым редким деревцам. Впереди же высится тёмная, мрачная громада леса, полного теней и мерцающих снежных искорок.

Оглядываюсь и понимаю, что здесь мы одни. Последние дома остались за спиной, больше не слышно смеха и весёлых голосов. Лишь ночной ветер тихонько посвистывает, проносясь над рекой, да как стеклянные звенят обледенелые ветви деревьев, постукивая друг о друга, повинуясь его порывам.

– Почти пришли, душенька моя, – Бранибор бросает на меня быстрый взгляд. – Вот и перекрёсток дорог. Самое что ни на есть колдовское место. Здесь и ворожить будем. Ты главное запомни: когда обратно пойдём, ни в коем случае не оборачивайся. А то быть беде. Понимаешь?

Киваю. Трясти ощутимо начинает. Здесь, в этом мрачном, безлюдном месте, я готова поверить и в кикимор, и в леших, и даже в Бабу-Ягу. Уж очень мрачно, жутко и торжественно в загадочном ночном лесу.

Подходим к тому месту, из которого разбегаются в разные стороны четыре накатанные дороги. Бранибор прикладывает палец к губам, показывая, чтобы я не произносила ни звука.

Киваю и замираю, с опаской вглядываясь на лесную чащобу. Мурашки покрывают всё тело, в груди пусто и холодно, будто туда накачали морозного воздуха, как в воздушный шарик.

А князь между тем занимается приготовлениями. Он достаёт из свёртка мешочек и, бормоча себе под нос, начинает сыпать тёмный порошок, медленно ступая по кругу.

В нос ударят горьковатый и терпкий запах полыни. К моему удивлению, травяной аромат успокаивает, дрожь постепенно проходит, и дышать становится легче. Даже теплее как-то делается несмотря на крепчающий мороз.