Книга Взаперти, страница 53 – Анна Одувалова

— Что это с ним? — Рика заправляет за ухо прядь непослушных волос и задумчиво смотрит вслед скрывшемуся в дверях Кирану.

— Все здесь излишне нервные, — отмахиваюсь я и поднимаюсь. — Пойду дойду до комнаты. Учебник забыла.

Рика кивает, тут же погружаясь в разговор с Лаки, а я выскальзываю в коридор, где прохладный воздух из открытых окон бьёт в лицо после столовской духоты.

Когда иду в свою комнату, замечаю следующего за мной Лиама. Все же Джаспер решил не оставить мне ни малейшего шанса. Даже странно, что нигде на горизонте не видно его верной Деборы. Еще одна возможность упущена, а времени остается все меньше.

На паре сижу, как на углях. Лаки рисует на полях тетради спирали, профессор Меррик бормочет о трансмутации металлов. Киран вызывается презентовать доклад и поднимается к доске. Оттуда он за мной точно не побежит, а значит, появился крохотный шанс. Я должна успеть!

Мой стул скрипит, когда я встаю. Никто не останавливает — все глаза прикованы к диаграмме с рунами на экране.

Выскакиваю в коридор и озираюсь. Приёмная директора в трёх дверях отсюда, поэтому Джаспер здесь не маячит. Бегу к лестнице, но из-за поворота доносится слишком знакомый голос, заставляющий меня испуганно замереть.

* * *

— … абсолютно неприемлемо! — Женский голос звучит раздраженно и резко, а у меня внутри все переворачивается. Что она здесь делает?

Отпрыгиваю к окну, впиваясь пальцами в бархатную штору, которой отгораживаюсь от тех, кто сейчас повернет в коридор. Пыль щекочет нос, хочется чихнуть, и я его с усилием зажимаю, вглядываясь в узкую щель и чувствуя, как грохочет сердце.

Мать идёт рядом с директором, её чёрное пальто развевается, как крылья Карго. Каблуки цокают по плитке. На шее — жемчужное колье, подарок отца. Волосы уложены в идеальный пучок, ни одной выбившейся прядки.

— Это безобразие! — Она останавливается, поворачиваясь к директору.

— Мы учтем ваши пожелания, — холодно отвечает директор, и я замечаю, насколько он похож на Кирана. Просто его повзрослевшая копия, которая с годами стала, пожалуй, еще лучше. По маминому взгляду вижу — она тоже оценила.

— Вы уже не учли, — отрезает она, а я понимаю. Мама знает про Давида!

Вжимаюсь в стену и жду, когда мама и директор уйдут из коридора. Остаток разговора не слышу. Там что-то про деньги. Благотворительные взносы! Просто отлично! Мама из моего наследства спонсирует тюрьму, в которую сама же меня упекла!

Дожидаюсь, когда эти двое скрываются за дверями кабинета директора, и выскакиваю из своего укрытия. Несусь по лестнице, едва касаясь ступеней. Дыхания не хватает, оно вырывается со свистом, но я не замедляюсь и выбегаю в длинный холл, ведущий к выходу.

Навстречу из-за поворота выскакивает какой-то задумчивый парень с громоздкой папкой в руках. Я задеваю его плечом, и, не извинившись, несусь дальше.

— Э-э-э! Не так быстро! — ворчит он, роняя бумаги. Листы взлетают вверх, приходится уворачиваться еще и от них.

— Ну, прости! — бросаю я и мчусь дальше, кажется, оставив отпечаток грязного ботинка на одном из конспектов. Пожалуй, мне даже немного стыдно.

Парень ругается мне вслед, но я уже далеко. Сердце колотится в висках, ритм совпадает с ударами каблуков по плитке.

Холл первого этажа залит светом, пробивающимся через готические витражи. Синие и красные блики ползут по стенам, как призраки. Тени от колонн тянутся к моим ногам, будто пытаются удержать.