Книга Прядильщица Снов, страница 81 – Тория Кардело

— Боже, ты такой милосердный, — Полина не сдавалась. — Так может, пригласишь её на свидание? Представь, как мило вы будете смотреться вместе — высокий, красивый ты и она… такая объёмная.

— Может, просто помолчишь?

Его слова прозвучали коротко и резко, как удар хлыста. Полина издала притворно-обиженное «ох!», но всё же умолкла.

Внутри Али что-то потеплело. Роман заступился за неё? Но почему? И почему сейчас, когда он так старательно игнорировал её?

Ноктюрн. Неужели это из-за него? Из-за того, что они встретились во сне?

Свои проблемы. Да, у неё хватало проблем. И главная — этот разрыв между двумя мирами. Между сказкой, где она прекрасная принцесса, и реальностью, где она — посмешище.

Почему нельзя было просто навсегда остаться там, во дворце снов?

* * *

Прозвенел звонок. Людмила Петровна перешла к домашнему заданию, но Аля не слышала. Внутри разливалась тягучая, как смола, боль.

Стоило ей подняться с места, как всё началось снова. Быстрее. Громче. Беспощаднее.

— Осторожней, Кострова идёт! Задавит! — выкрикнул Миша, любитель глупых комментариев, по развитию, казалось, застрявший где-то между младшей школой и пятым классом.

— Разбегайтесь по сторонам скорее! — добавил Серёжа Мерин, ещё один местный «шутник».

Лиза Скворцова, обычно тихая, но в глубине души весьма злобная натура, поспешно достала телефон и включила камеру. Але пришлось закрывать лицо, чтобы не попасть в кадр, но они умели поймать нужный ракурс.

И смех. Оглушительный, всепроникающий. Она сжималась, пыталась стать меньше. Невидимой. Несуществующей.

Полина стояла в центре коридора, как дирижёр перед оркестром. Её чёрная юбка и белая блузка выглядели стильно, точно из журнала. Рядом — Роман. Он не смеялся, но и не останавливал происходящее. Просто замер на месте, засунув руки в карман брюк, и смотрел в пол, словно там валялись ответы на все вопросы вселенной.

— Давайте вместе попробуем угадать вес Костровой! Ставлю на сто пятьдесят килограммов. Кто больше? — кричала Полина на весь коридор, отчего смеялись даже мимо проходящие ученики других классов, которые Алю никогда не видели.

— Двести пятьдесят! — обернулся веснушчатый мальчишка класса из шестого, а его друзья присвистнули и показали на неё пальцами. Аля снова сгорала от стыда, ей хотелось провалиться под землю и захлебываться там тягучими, болезненными рыданиями, которые разорвали бы её грудную клетку.

Лиза уже снова снимала на камеру, как Дима выхватил Алин рюкзак и подбросил его над головой.

— Поймай, Аль! Давай, высоко прыгни! — Дима притворно подбадривал её.

Рюкзак перелетал от одного к другому. Учебники вываливались на пол. Тетради. Пенал. Обед, который она так не хотела брать с собой сегодня утром. Лиза снимала всё на айфон последней модели — судя по всему, подарок на недавний день рождения.

— Эй, жирняшка, улыбнись в камеру! Это пойдёт в школьную группу!

Учитель биологии Павел Николаевич проходил мимо. Остановился на секунду. Посмотрел. И пошёл дальше, словно не замечая происходящего.

«Никто не заметит. Никому нет дела».

Слёзы застилали глаза; запах дешёвой столовской еды смешивался с ароматом Полининых духов — приторно-сладким, как её улыбка. Под ногами хрустели чипсы — кто-то специально рассыпал их на Алином пути. Крики сливались в сплошной гул.