Книга Прядильщица Снов, страница 82 – Тория Кардело

А если бы здесь была та, другая Александра? Та, которая танцевала с Ноктюрном?

Она бы посмотрела на Полину своими яркими глазами — не зелеными и тусклыми, как у настоящей Али, а сияющими, подобно изумрудам; улыбнулась бы — не заискивающе, не виновато, а с достоинством; произнесла бы что-то остроумное, отчего самодовольная ухмылка сползла бы с безупречного лица.

Она бы не сутулилась. Не пряталась. Не убегала.

Она была бы сильной.

Но Аля — это не она. Просто Аля. Полная, некрасивая, со спутанными рыжими волосами и вечно опущенным взглядом.

Она ненавидела Полину. Ненавидела так сильно, что внутри всё кипело, но не могла ничего сделать — просто смотрела, как та стояла рядом с Романом, как смеялась, как играла своими идеальными волосами.

И снова — этот контраст между сном и явью. Между сказкой и кошмаром наяву.

* * *

Дома было тихо; родители, как всегда, задерживались на работе допоздна. Аля бросила испачканный рюкзак на пол прихожей и прижалась спиной к двери. Можно было наконец выдохнуть.

Из кухни донеслось мяуканье. Рыжик — её единственный настоящий друг.

— Иди сюда, пушистик, — позвала она охрипшим от слёз голосом.

Рыжик появился в коридоре — уютный, пушистый, с глазами цвета янтаря и хвостом-метёлкой. Потёрся о её ноги, оставляя рыжие шерстинки на чёрных брюках. Аля подняла на руки этот тяжёлый, тёплый комок мурчащего счастья.

— Хоть ты меня любишь, да? — прошептала она ему в пушистое ухо.

Рыжик замурчал громче, словно соглашаясь.

Она прошла в свою комнату, прижимая кота к груди, и сразу же по традиции взглянула на картину. На неё — другую, идеальную, невозможную. Изумрудное платье сияло в лучах закатного солнца. Улыбка — загадочная, притягательная. Стройная фигура, утонченные черты, струящиеся рыжие локоны…

Она должна быть такой…

Аля опустила Рыжика на кровать и достала из тумбочки тетрадь — синюю книжечку с таинственным символом в виде спирали и глаза. Дневник снов для Агаты. Следовало записать всё, пока воспоминания свежи.

«Визит во дворец снов», — указала она вверху страницы.

И погрузилась в воспоминания о прошлой ночи. О бале. О танце. О прикосновениях тёплых рук. О глазах цвета ясного летнего неба.

«Он назвался Ноктюрном. Он играл на фортепиано и смотрел на меня так, словно я была единственной живой в комнате, полной призраков. Мы танцевали, и каждое движение говорило больше, чем могли бы выразить слова.

А потом мы пошли в сад. Под звёздами, которые светили ярче, чем в реальности. С деревьями, на ветках которых висели призрачные яблоки.

И самое главное — я была красивой. Я была той девушкой с картины. Стройной, грациозной, уверенной в себе.

Я была счастливой.

Не знаю, что это за сны. Не знаю, почему они кажутся реальнее самой реальности. Но я хочу вернуться туда. Хочу снова увидеть Ноктюрна. Хочу снова быть той — идеальной, любимой, желанной.

Там я не боюсь зеркал. Там я не боюсь быть собой».

Аля закрыла тетрадь и откинулась на подушку. От записанных слов становилось легче, будто часть волшебства из сна перенеслась на бумагу и осталась с ней. Даже желудок, который обычно урчал от голода после школы, сейчас молчал, насытившись воспоминаниями о призрачном счастье.

Рыжик свернулся клубком на её животе, громко мурча. До ужина оставалось ещё несколько часов, а значит, можно было полежать и помечтать.