Книга Обольщение, страница 13 – Лера Виннер

Как много получалось этих «бы».

Как гадко было избегать этой простой, такой очевидной мысли: «Пусть лучше это будет он. Едва ли он обойдётся со мной хуже, чем с собакой».

Монтейн сидел на подоконнике и, когда я вошла, отвернулся от окна.

Его комната выходила на другую сторону, и за окном был не двор, а уходящая в лес дорога.

Как знать, возможно, именно она тревожила его?

— Я надеялся, что вы ещё поспите. На вас свалилось немало.

Он обращался ко мне спокойно и доброжелательно, как будто не было неловкой и некрасивой сцены утром за столом, и я сделала быстрый вдох, запирая за собой дверь.

Нельзя было позволить себе дрожать.

— Благодарю вас, я уже отдохнула. А вы вовсе не ложились?

Я шагнула к нему, и барон лишь пожал плечами:

— Ненадолго.

Он всё же поднялся, медленно, как будто нехотя. Кроме рубашки на нём не было ничего, ни жилета, ни сюртука. Расслабленный человек в спокойной обстановке…

Вот только в его движениях мне померещилось какая-то тяжесть. Как будто расслабиться ему не давали какие-то мысли.

— Господин Монтейн…

— Меня зовут Вильгельм, — он напомнил негромко и мягко, с тщательно сдержанной иронией. — Думаю, совместная дорога даёт нам право отказаться от лишнего официоза.

— Но всё же вы встали при моём появлении, — я невольно улыбнулась ему в ответ.

— А это уже элементарная вежливость.

Я видела, что взгляд барона потеплел — о чём бы он ни думал, моё появление пришлось очень кстати, чтобы его отвлечь.

Кивнув, я попыталась подобрать подходящие слова, а Монтейн снова сел на подоконник, кивнул мне, указывая на пейзаж за окном:

— Хотите на ночную прогулку?

— Нет, — собравшись, наконец с духом, я посмотрела ему прямо в глаза. — Я хочу не этого, и без вашего участия мне никак не обойтись.

Его бедро под ладонью оказалось непривычно твёрдым.

Чересчур худым или измождённым барон не выглядел, значит, это были только мышцы. Привыкшее к нагрузкам и физической работе тело.

На долю секунды, но я застыла, привыкая к этому ощущению и надеясь хотя бы не покраснеть.

Прикасаться к другому человеку… к мужчине вот так было до ужаса неловко, как будто я делала что-то немыслимое. А ведь, по сути, лишь то же, что делали все при разных обстоятельствах.

Монтейн не двигался и ничего не говорил. Просто смотрел на мою руку, замершую чуть выше его колена, и ждал.

Ободрения такой реакцией, другую ладонь я положила ему на грудь. Отстранённо удивилась тому, какой он тёплый. Это тепло ощущалось даже через тонкую ткань, и к нему хотелось тянуться.

Надеясь, что делаю это не вызывающе неловко, я провела пальцами по воротнику, оттягивая момент, когда смогу коснуться кожи.

Взглянуть ему в лицо прямо сейчас оказалось выше моих сил, но зато я видела, как двигается его горло, как вена сбоку забилась чуть быстрее.

— Вы меня совсем не знаете, — это замечание можно было бы счесть равнодушным, если бы голос барона не выдал его, не прозвучал так хрипло.

Он напрягся под моими прикосновениями, но отнюдь не потому, что ждал подвоха.

Я чувствовала, что ему нравлюсь. По едва заметно изменившейся температуре тела, по тону, которым он бросил мне небрежное «ты» утром.

Я многим нравилась, хотя и не понимала почему. Быть может, потому, что меня невозможно было получить. Или потому что огненно-рыжие волосы производили на мужчин такой эффект.