Книга Обольщение, страница 140 – Лера Виннер

Забавно будет умереть там, где он пел мне о счастливой, побеждающей все преграды любви.

Заросли, в которых я опасалась запутаться или подвернуть ногу, оказались не такими густыми, как казались со стороны.

Пробравшись через них, я быстро осмотрелась и, определив направление, направилась именно туда, где меня обещали дождаться.

Они мне обещали.

Вернее, он.

Моя мёртвая, поглощённая им сестра была лишь фантомом, способом надавить на меня. Он мог скопировать её образ, показать мне, какой она могла бы стать, если бы осталась жива.

Такой же, как я. И тогда нас было бы двое.

Любопытно, стали бы мы настоящими сёстрами, дружными и преданными друг другу?

Или превратились бы во врагов, как Марита и Мария, жившие по соседству со мной? Эти женщины были погодками, но ненавидели друг друга так люто, как не каждые враги умели.

У барона и младшего герцога Керна вот так не получилось. Имея множество поводов вцепиться друг в друга по-настоящему и вспомнить все нанесённые обиды, они так или иначе этого не сделали.

Я улыбнулась, вспомнив, как они дрались, катаясь в пыли, а я вопила, не зная, что делать и как их разнять.

Вильгельм был дьявольски хорош даже в такой момент.

Деревянный шпиль церкви уже показался впереди, и я немного сбавила шаг, чтобы сделать несколько последних свободных вдохов.

Мне никто не помешал добраться сюда, чёрный экипаж не преследовал на дороге. Это могло означать только одно — я должна была оказаться здесь. Здесь всё должно́ было закончиться.

Опрометчиво ли я поступила, не сказав Монтейну напоследок, что люблю его?

Быть может, ему важно было бы это услышать.

А может, я сделала бы только больнее.

Пусть лучше считает меня такой же ветреной и неспособной на искреннее чувство дурой, как Одетта Лейн.

Судя по всему, герцогиня Керн из неё тоже получилась весьма хреновая.

Поймав себя на интонациях герцога Удо, я улыбнулась неожиданно для себя весело и решительно вывернула из-за последнего на улице дома.

Взятая мною за ориентир церковь оказалась скрыта плотной чёрной стеной того самого мёртвого тумана. Он тяжело, как будто лениво колыхался, обещая поглотить безжалостно и безвозвратно, а перед ним…

На площади горел костёр. Он был совсем небольшим, разведённым не для того, чтобы обогреть, а как свидетельство покусившейся на это гиблое место жизни.

Рядом с этим костром сидел Монтейн. Его поза была странной для усталого путника или мертвеца, но естественной для колдуна, начертившего защитный круг.

Словно во сне я наблюдала за тем, как он поднимал руки в почти молитвенном жесте.

Чёрному Барону никогда и ни за что не пришло бы в голову бороться с такой сущностью молитвой.

Зато на призыв это походило до дрожи.

Он уже начал, и я бросилась вперёд, проклиная себя. Нужно было поискать его перед отъездом. Убедиться, что он в безопасности. Или мчаться сюда во весь опор, чтобы успеть перехватить его, отговорить, помешать.

— Уил!

Я хотела схватить его за плечо, прервать ритуал, пока не стало слишком поздно, но меня отбросило назад. Из горла вырвалось низкое и злое шипение, а живот обожгло, словно калёным железом.

Сила во мне взвилась, потребовала вцепиться в барона, разорвать его на куски, а от боли на глаза навернулись слёзы.

Я не могла пройти за начерченный им круг. То, что сидело во мне, не могло.