Книга Наперегонки с ветром. Первое дуновение, страница 47 – Лера Виннер

Кайл отстранился, провёл ладонью по моему лбу, отводя с него волосы.

— Так насколько ты ограничена в количестве патронов?..

Это не должно было быть смешно, но всё-таки было.

Или просто нервы в конце концов сдали, потому что прямо сейчас всё озвученное и нет перестало быть важным, и этой иллюзии уже стоило бы пугаться.

— Не так сильно, как некоторым хотелось бы.

Пусть со второй попытки, но сумев собраться, я надавила на его запястья, убирая руки со своей талии, и шагнула к двери.

Бёдра прострелило острой режущей болью, и, едва переступив порог, я щелкнула пальцами, закольцовывая обезболивающее заклятье, чтобы добраться до комнаты спокойно, не привлекая к себе ещё больше ненужного внимания.

Заживляющая мазь охлаждала пылающую стесанную кожу.

Сидя на кровати и втирая её со слишком сильным нажимом, я почти отключилась от реальности, наблюдая за тем, как красные отметины бледнеют, а рваные края царапин стягиваются.

Это было хорошо.

То, что прямо сейчас было нужно.

Искусанные губы саднило тоже.

Кайл не стал отказывать себе в этом маленьком удовольствии, и теперь мне было больно касаться даже края чашки с водой, но в груди теплилось почти мучительное удовлетворение.

Как будто получила то, чего хотела очень давно, но не допускала даже самой мысли.

От этого запустить той самой чашкой в стену хотелось почти нестерпимо, но я продолжала втирать мазь и напоминать о том, что до завтра думать об этом не придётся.

Когда лекарство начнёт действовать, в любом случае придётся лечь и провести в покое несколько часов.

А утром нужно ехать на полигон с Гаспаром.

Он, как ни странно, ко мне не пришёл.

Это могло значить только одно — с Петти было совсем плохо. Никакие иные доводы или запреты Матиаса его бы не остановили.

Норда я оставила в полном порядке. Более того, он нёс меня очень осторожно, словно понимал, что наездница не в порядке и готов был смирять свой норов, сколько потребуется.

Да и Кайл бы не предложил ребёнку заведомо бешеную лошадь.

Себе взять мог бы, но не доверить кому-то другому.

Дело было решительно не в нём.

Стараясь вспомнить, с чего всё началось и выстроить логическую цепочку, я по дурацкой привычке, появившейся в последнее время, поджала губы, и тут же едва не охнула.

Снова стало хорошо и больно, а полезных мыслей не прибавилось.

Нужно будет расспросить Горана.

Всё тому же Кайлу он, вне всякого сомнения, скажет правду, но скажет из чувства долга и страха. Людей вроде него Кайл неизменно пугал, хотя они и сами не могли бы объяснить, чем именно.

Для меня же может расстараться и вспомнить детали.

В отличие от всё тех же Стивена или Хольца, молодой нескладный конюх не мог позволить себе завуалированно плевать на командира Берга вместе с его мнением. Желая сохранить своё место, — свою сказочную, идеальную жизнь среди лошадей и героев, — он вынужден был лавировать и подстраиваться.

На Искру он смотрел с восторгом и обожанием, а вот в разговоре со мной взгляд отводил нередко. Пристыженный и виноватый взгляд человека, послушного чужой прихоти, но не собственным решениям.

В отличие от всё того же Гаспара, он даже тайком не пытался помочь мне с лошадью.

И его точно не пришлось бы украдкой хватать за рукав, удерживая от прыжка в бездну в виде склоки с одним из членов Совета и непосредственным командиром.