Книга Наперегонки с ветром. Первое дуновение, страница 75 – Лера Виннер

На этот раз я не стала уточнять, всё ли она усвоила, просто развернулась и вышла в зал.

Народу там заметно прибавилось. Более того, за крайним столом почти у входа образовались похмельные и жалкие Харпер и Медсон.

У меня определённо было очень удачное утро.

Ещё несколько парней, опытные специалисты пополам с новобранцами, трепались, стоя рядом у стены, и эта благодарная публика тоже была мне весьма кстати.

Страдальцы сидели, почти прижавшись друг к другу и лицами ко входу, так что при моём появлении оба предсказуемо вздрогнули.

— Доброе утро, ребята, — я улыбнулась им до отвращения жизнерадостно и положила перед каждым по десять золотых. — Не пейте больше всякую дрянь. После неё сильно болит голова.

Оба уставились на меня с одинаковой растерянностью на лицах, а мгновение спустя Харпер начал стремительно багроветь. Не иначе как вспомнил вчерашний разговор у конюшни.

— Ого! За что это ты этим олухам платишь? — Фишер, совсем молодой, но очень талантливый экзорцист, мгновенно материализовался рядом с нами.

— Просто разрешаю спор, — ему я улыбнулась тоже. — Парни вам сами расскажут. Правда, парни?

Напоследок хлопнув Харпера и Медсона по сведенным плечам, я, наконец, вышла из столовой.

Слабый утренний ветерок пах прохладой, и я с удовольствием подставила ему лицо, наслаждаясь легкостью в теле и мыслью о том, что шепот о тех золотых быстро разнесется по замку.

Новость о том, что я швыряюсь деньгами должна была стать весьма горячей после известных всем событий сентября. Йонас едва ли будет доволен, но конкретно в этом случае он тоже может немного потерпеть.

— Леди Элисон! Леди Элисон!

Прямо на меня неслась небольшая толпа взбудоражанных мальчишек во главе с Томасом.

Будучи хорошо воспитанным и на редкость сообразительным для своего возраста ребёнком, в присутствии посторонних, даже своих друзей, он обращался ко мне исключительно на «вы» и вежливо прибавлял к полному имени «леди».

В гостиной у Лагардов было «ты» и «Элис», произносимое до крайности важно.

— Привет! — я помахала им рукой и осталась ждать.

— Доброе утро! — Том выпалил приветствие первым, а потом смешно задрал голову, пытаясь смотреть на меня серьезно и внимательно.

Как бы там на самом деле ни было, манеры Даниэля он перенимал великолепно.

«Теперь мы знаем, как выглядел бы Лагард, будь он блондином», — заключила Дани в один из моих визитов к ним.

— А можно спросить? — Том продолжал, как он думал, изучать меня взглядом, на деле же просто забавно таращиться.

Ещё четверо мальчишек за его спиной замерли.

Его очевидно отрядили парламентером, как самого уместного и подготовленного к такой работе кандидата, и я улыбнулась снова.

Дети Совета.

Том прекрасно чувствовал себя дома. Он был любим всеми без исключения и совершенно искренне на правах старшего заботливого брата обожал Изабель. Как будто вовсе не помнил о том, что у них разные матери. Или так же, как и взрослые, не придавал этому никакого значения.

Однако Совет и такая жизнь пришлись ему по сердцу, и это, — опять же, с поправкой на возраст, — уже о многом говорило.

— Спрашивайте.

За редким исключением дети меня не то чтобы недолюбливали, скорее, не принимали. Должно быть, в силу возраста не могли понять, как следует ко мне относиться — как женщины, которых они привыкли видеть вокруг, я себя не вела. На мужчину, несмотря на брюки, при этом тоже совершенно точно не была похожа.