Книга Моё пушистое величество 2, страница 5 – Алиса Чернышова

— Всё на свете можно трактовать двойственно, — дёрнул усами пищуха. — Что такое душа? И можно ли её сожрать? Это сложные вопросы магической теории, если желаешь знать. Ответ многоступенчатый и зависит от того, что именно в конкретной традиции душой вообще называют. Это разнится. Но да, они порвали бы твою сущность на куски, стёрли бы разум, выпили силы. В итоге ты стал бы одним из них и бежал бы среди них до тех пор, пока твой долг не был бы уплачен. Тогда перед тобой открылись бы другие дороги.

Ну твою ж кошачью бабушку.

— Я ничего им не должен.

— Ты уверен? Потому что, несмотря на окружающие их слухи, Крысиных Королей сложно упрекнуть в нечестности… По крайней мере, в определённых рамках. Всем хочется кричать на каждом углу, что они предатели и подлецы. Но это не так просто.

— Я никогда не заключал с ним никаких сделок…

— А он и не демон, чтобы заключать с ним сделки, — пищуха вздохнул и смешно потёр лапкой нос. — Слушай, пушистая светлость… Каждый из Двенадцати Кошмаров является серьёзным символом. Те, что наверху колеса, властвуют в городах, те, что внизу колеса — за границами человеческих земель. Те, что посредине, соответственно стоят на границе между городом и лесом. Крысиный Король на верхних спицах Колеса, как ты понял. Чем больше людей, тем он сильнее. Страх, которым он заведует, сложно описать одним словом, но если всё же возникает такая необходимость, то я бы сказал: Крысиный Король — страх слабости. Разумеется, это непростительное упрощение, но такова суть.

— Страх перед слабостью…

— Ты знаешь, я думаю, что у каждой Короны Кошмаров есть традиции в выборе преемников. Так, Королева Пауков всегда будет сильной ведьмой-одиночкой, желающей победить судьбу и пойти против общества во имя высокой, как минимум, по её мнению, цели. Все ученики Короля Шутов являются комиками и артистами, убитыми во имя своего искусства. Все Крысиные Короли и их ученики — люди, которые были рождены в грязи и очень многое сделали во имя выживания. Те, кто был множество раз сломан и однажды пообещал себе “я больше никогда не буду слабым, я выгрызу себе путь” — именно такие становятся Крысиными Королями.

— Вот как, — что же, если подумать, то Лит-Тир попадал под описание. Я бы даже сказал, во многих смыслах.

— Тот Крысиный Король, мой друг, при жизни был могущественным магом довольно сомнительного, по меркам обстоятельств, происхождения. Его мать взяли силой во время одного из набегов кочевых племён. В тех временах и краях легитимности рождения было принято придавать огромное значение. Соответственно, бастарды получали довольно много презрения и издевательств. Порой крайне жестоких.

Я кивнул. Это знакомая проблема, в конце концов. Вещи случаются, особенно за закрытыми воротами дворов, всё ещё живущих по своим собственным внутренним законам.

Стали реже после того, как лет восемьдесят назад я максимально громко расправился с семейством Шун, госпожа которого приказала затравить собаками беременную служанку, любовницу своего мужа, кто знает, вольную или невольную. Сам господин Шун, разумеется, утверждал, что она его соблазнила и чуть ли не заколдовала с помощью волшебных жуков и такой-то матери.

Собственно, дело не имело бы большой огласки, как множество таких дел, если бы один из гостей, пьяный и тупой, не решил поведать подробности в ближайшем игорном доме за стаканчиком вина. Так уж вышло, что среди его слушателей оказался член светской школы ордена Паука, один из учеников Кан Шана. Юноша знатно охуел от услышанного, резко протрезвел и пошёл напрямую к Лит-Тиру с этой чудесной историей, благо имя учителя позволяло получить аудиенцию.