Книга Секреты Примроуз-сквер 1, страница 77 – Татьяна Лаас

Вэл, ободренный разговором с Харрисом — наверное, единственным, кроме Верна, кто безоговорочно верил в его невиновность, гордо приветствовал на ходу бывших знакомых, не утруждая себя замечать их реакцию.

Заметив цветочницу, возле которой стояло несколько дам и мужчин, Вэл улыбнулся Аликс:

— Я на секунду, малыш!

И Аликс даже поверила, что Вэл решил побаловать её скромным букетиком последних в этом году цветов, но… В толпе у цветочницы мелькнула высокая красавица, чем-то неуловимо схожая со встреченной на аллее… Она даже помахала Вэлу рукой в приветствии.

Аликс заставила себя улыбаться — мужчины, привыкшие ухаживать за прекрасными ларами, даже женившись, не меняют своих привычек. Лара благосклонно наклонилась, что-то интимно шепча Вэлу, и Аликс была готова поклясться, что коротенькая записка перекочевала из одной перчатки в другую. Из женской в мужскую.

Было больно. Особенно от сравнения себя и той лары. Вкус Шейла и впрямь был безупречен — лара была отчаянно хороша в своем облегающем синем костюме для прогулок. Красивая блондинка с очередным кукольным лицом. И Аликс это терпеть годами, особенно если окажется, что Шейл невиновен. На Ледяных островах её хотя бы ждали уединение от этих кукольных лар и, быть может, смерть, если верить экзекутору, а вот в столице — одиночество среди кукольных лиц любовниц. Развода в браке под виселицей не бывает. Уж лучше смерть, чем попытки в благополучный брак, трещащий по швам.

Вэл подошел, сияя как новенькая монетка. Он протянул Аликс букетик фиалок:

— Это тебе, малыш, в качестве извинений для испорченную прогулку.

Аликс заставила себя принять цветы с улыбкой — ни лара, ни лэса не имеют права показывать гулящему мужу свои истинные чувства. Общество не прощает вырывавшихся за пределы семьи скандалов, тем более Примроуз-сквер. Все нужно терпеть с улыбкой и плотно сжатыми губами, чтобы ни слова негодования не прорвалось.

— Благодарю, — тихо сказала Аликс, направляясь в сторону дома кузена. Спрашивать, кто была та прелестная дама, она не посмела.

Дома их ждали волнующийся Верн, модистки, примерки, платья, шляпки, новая еще неудобная обувь и глупое желание остаться в одиночестве и просто разреветься по-детски навзрыд. Но нужно держаться, нужно улыбаться и восхищаться обновками — иначе Верн не переживет такого пренебрежения к его подаркам.

Поздний ужин накрыли в синей столовой — холодной, ледяной и чопорной, в которой хотелось кутаться в теплую шаль, хоть зала и была хорошо протоплена.

Стол был щедро накрыт, но у Аликс не было аппетита — она угостила своих модисток чаем с сэндвичами и сейчас есть не хотелось. Она лишь положила себе немного окорока и пудинга. Вэл задумчиво наблюдал за ней, но пока молчал.

Верн привычно щебетал за троих — иначе и не скажешь, кузена было не прошибить ничем, когда дело касалось светской беседы. Вэл отвечал Верну односложно, Аликс предпочитала отмалчиваться.

Внезапно в середине ужина из холла зашел лакей и что-то прошептал Верну на ухо. Кузен при этом расплылся в широкой улыбке и скомандовал:

— Проси! И накрой еще одно место!

Вэл вопросительно выгнул бровь, но Верн закачал головой:

— Увидишь!

Аликс предпочла промолчать.

В столовую широким шагом вошел молодой человек лет двадцати пяти, может, чуть старше. Высокий, хорошо сложенный, с типично ларисийской внешностью — смуглой кожей, черными кудрями, темными глазами, с горбатым, слишком большим носом и очаровательной улыбкой.