Книга Северный ветер, страница 16 – Александрия Уорвик

Его ноздри раздуваются. Твари так легко чуют страх. Массивный зверь смещается вправо, заставляя всех неподалеку отпрянуть.

Король стужи окидывает меня, сгорбленную, взглядом с эмоциональным диапазоном шпильки. Здесь, среди мороза и темноты, он полностью в своей стихии.

– Я хотела бы попрощаться, – произношу я смиренно, и он кивает.

Подхожу к мисс Милли, заключаю ее в объятия.

– Прости, – шепчу ей на ухо, и она застывает, поняв, что я не Элора. – Надеюсь, с дочкой все хорошо. Берегите себя. Позаботьтесь о моей сестре за меня.

Женщина кивает, и я отстраняюсь.

Больше не с кем прощаться. У меня нет друзей, только знакомцы. У Элоры друзья имеются, но сейчас их тут почти нет. Не то чтобы я их виню, просто получаю напоминание, почему держусь особняком. И все же я буду скучать по городку. От нахлынувшей боли, от того, что я покидаю место, где прожила двадцать три года, горло сводит спазмом. Внутри крошащейся стены и прилегающих земель вся моя жизнь. Эджвуд полон тяжелых воспоминаний, но они мои.

Король забрасывает меня в седло так, будто я вообще ничего не вешу. Когда он садится позади, моя спина утыкается в его грудь, а задница оказывается между его бедер. Напрягаюсь, подаюсь вперед, чтобы отодвинуться.

Он посылает зверя шагом. Горожане молча наблюдают за нашим отъездом. Мы минуем стену, Эджвуд и его соломенные крыши исчезают из виду. И я больше никогда не увижу свой дом. Вот и все.

Мы движемся на север. Километр за километром, покачиваясь в седле, мы рассекаем погруженную в безмолвие землю. Я не произношу ни слова. Мой похититель тоже. Боюсь, если открою рот, меня тут же вывернет прямо на колени. Если уж мне суждено умереть, я хотела бы это сделать с достоинством.

Перейдя очередной замерзший ручей, Король стужи натягивает поводья, его зверь замедляет ход, и мы вырываемся из леса.

Темь.

Впереди изгибается сверкающее полотно Лез – граница Мертвых земель. Над замерзшей рекой висит мутная завеса, высоченная, больше тридцати метров, скрывая все, что находится на той стороне.

Завеса подергивается рябью, будто внутри бьется сердце. Я бываю храбра, но всему есть предел. В последний раз я видела Темь двенадцатилетней девчонкой, глупой и гордой, не желавшей отступать от вызова, который мне бросил мальчишка. Я сумела приблизиться лишь примерно на такое же расстояние, а потом в ужасе сбежала обратно в город. Густота колышется, словно влажная ткань на ветру. Зрелище столь жуткое, что по коже пробегают мурашки.

– Как все случится? – спрашиваю я мягким, надеюсь, как у сестры, тоном. Но сами слова перекатываются на языке острой каменной крошкой. – Если тебе нужна жертва, то сделай все быстро. Хотелось бы думать, что ты человек милосердный.

– Я не человек. – Несколько мгновений он молчит, и мой пульс ускоряется. – Жертва?

Как будто он не знает.

– Что это будет? Прострелишь мне глаз? Напоишь ядом?

Прерывисто выдыхаю. Какую бы боль мне ни пришлось вынести, вряд ли она продлится долго.

И снова молчание, но я спиной чувствую растущее замешательство короля.

– Твои слова мне непонятны.

Развернувшись в седле, я частично вижу скрытое в тени капюшона лицо. Зверь нетерпеливо бьет копытом по снегу.

– Все в Серости знают, что ты приносишь наших женщин в жертву. Только не знаем как. И почему.

На меня холодно взирают пустые глаза.