Книга Северный ветер, страница 21 – Александрия Уорвик

Из нее, словно разбросанные тут и там обломки зубов, торчат куски деревьев. Наверное, когда-то они были настоящими деревьями. Вдалеке тянется долина, ведущая к огромной цитадели, что высечена в гранитной скале за плотной стеной голых, похожих на часовых деревьев. Башенки, крепостные стены, балконы и многоярусные залы из черного камня пронзают небеса грязной прорехой на гладком полуночном полотне. Над головой не мерцает ни звездочки. Нет и облачка. Просто чистый холст.

Лодка утыкается в берег. Едва мы ее покидаем, река замерзает обратно и вновь появляется тварь, которую король именует Фаэтоном. Остаток дороги мы проводим в седле. Когда мы минуем стену деревьев-часовых, собственные пальцы в перчатках кажутся мне ледышками.

Я еще никогда не чувствовала себя такой маленькой, как сейчас, утопая в тени стены, что вздымается ввысь, и громадных железных ворот, что преграждают нам путь, с похожим на клыки частоколом. Ворота открываются с резким скрежетом, мы рысцой проезжаем, и снег сменяется широченным двором из серого камня. Справа расположены конюшни, и они раз в десять больше моего домика. В крепости такой величины я ожидала бы больше жизни, но нигде не вижу ни души.

Король направляет тварь вверх по ступеням к двойным дубовым дверям. На них тускло блестят ручки из замысловато изогнутого металла. Король спешивается, я тоже.

– Идем, – звучит так, будто я собака, которую он подозвал к ноге.

Стискиваю зубы до скрежета, настолько тяжело удержаться и не совершить какую-нибудь глупость, например, пырнуть короля снова. Скрывающий мое лицо шарф – вот все, что стоит между королем и моей тайной.

Ручки поворачиваются сами собой. Сила Северного ветра, похоже, подчиняет воздух его воле, и этой способностью он распахивает двери. Передо мной будто раскрывает зев темная пасть и простирается нутро крепости, а затем я шагаю в глотку чудовища, и его челюсти щелкают уже за спиной.

В ушах стучит кровь. Глаза не сразу привыкают к громадному залу. Внутри цитадель кажется еще унылее, чем окрестности.

Здесь царит темнота, и она давит. Окна скрыты за тяжелыми шторами. Напитанный силой короля, подрагивает воздух. От него у меня першит в горле и стягивает кожу. Он, осмелюсь сказать, свеж, но в то же время будто колышется вяло и сонно. Лишь водянистый свет лампы дает маленькую передышку среди теней.

Я так сосредоточилась на том, чтобы всеми силами избавить Элору от этой участи, что ни разу не задумалась, где вообще обитает Король стужи. Здесь мне придется жить? В этом гнетущем, суровом, пустынном месте?

Он ведет меня в коридор слева. Глаза привыкают, и я могу шагать без страха обо что-нибудь споткнуться. То немногое, что есть из мебели, завешено простынями, которые, возможно, когда-то и были белыми, но теперь так густо покрыты пылью, что кажутся серыми.

– Ты живешь здесь один?

Пустынные залы и заброшенные комнаты – лишь оболочка. Бурлила ли здесь прежде жизнь, как прежде буйно цвела вокруг зелень?

– Да, – отвечает король, не оборачиваясь, – хотя у меня полно слуг, которые обслуживают цитадель.

Мы доходим до широкой лестницы с изогнутыми перилами. Сапоги короля, соприкасаясь со ступенями, вздымают облака пыли, и у меня слезятся глаза. Как так вообще можно жить? А «полно слуг»? Я еще ни души не заметила.