Книга Северный ветер, страница 220 – Александрия Уорвик

– Спасибо, что открыли нам двери своего дома. – Мужчина смотрит на Короля стужи, и глаза светятся необычайным теплом. – Признаться, мы были удивлены приглашением вашей жены, вашим желанием встать на путь, где мы загладим обиды, причиненные друг другу.

– Это потому, что идея не мо…

С силой опускаю каблук на носок его сапога. Борей ворчит, щелкнув зубами, и вперяет в меня сердитый взгляд. Улыбаюсь со всей безмятежностью самого гладкого озера в мире, но в глазах сверкает предостережение. Не зли меня.

– Прошу, наслаждайтесь праздником, – говорю я компании призраков, затем утягиваю мужа в уголок поукромнее.

– Выпей, – хватаю с подноса проходящего мимо слуги бокал виноградного сока и сую королю в руку.

Он разглядывает напиток так, будто там яд.

– Борей, – вздыхаю я. – Хоть раз просто… расслабься. Ешь, пей, веселись. Сегодня ты не король. Ты человек…

– Бог, – поправляет он меня и отпивает.

– Бог, – снисхожу я, цепляясь взглядом за его повлажневшую верхнюю губу. – На один вечер можно и расслабиться.

– Они варварски уничтожат мою собственность.

Разражаюсь хохотом – в основном потому как знаю, что Борей полностью серьезен.

– Ты кем считаешь смертных? Мелкими вредителями?

Их тела мерцают, то меньше, то больше просвечиваясь среди неверных огней, призраки танцуют, заигрывают, общаются, но Борей, как понимаю, всегда будет видеть в них тех, кем они когда-то были.

– Никто ничего не уничтожит. Обещаю.

– Посмотри, вон женщина, – Борей указывает на сгорбленную старушку, которая шевелит дрова в камине. Сверлит взглядом, будто ее существование оскорбляет его лично. – Она сожжет мой дом.

Старушке со скрипом хватает сил поднять кочергу, да и скорее пырнет ею кого-то сослепу.

– Сходи, поговори с ней.

Борей поджимает губы:

– Нет, спасибо.

Слышу невысказанные слова. Мол, да я скорее предпочту, чтоб меня на собственных окровавленных кишках повесили.

Я снова вздыхаю, ставлю бокал на ближайший столик и касаюсь поясницы Борея. Жар его тела просачивается сквозь одежду, отзывается в ладони покалыванием.

Борей каменеет.

– Что ты делаешь? – слова звучат сдавленно.

– Отвлекаю тебя, – сверкаю лукавой улыбкой и опускаю руку ниже, на изгиб задницы. Мое сердце бешено колотится, но я держу руку на месте, будто имею полное право прикасаться к Борею так, как только пожелаю. – Помогает?

Он крепче стискивает ножку бокала. Коротко облизывает губы.

– Пригласи меня на танец, – требую я.

Что-то в выражении лица Борея смягчается. А потом его рука, широкая, мозолистая, ложится мне на шею, и большой палец нежно заставляет приподнять лицо.

– Будешь оттаптывать мне ноги, как в прошлый раз?

В голосе Борея звучит такое тепло, что я заливаюсь румянцем.

– Только если дашь мне повод.

– Как скажешь.

Борей тоже ставит бокал и увлекает меня в середину зала, и от этого плавного, стремительного движения у меня вырывается восторженный возглас. Борей щурится, во взгляде вспыхивают столь редкие искорки радости. Мы встаем друг напротив друга, моя ладонь лежит на его плече, вторая утопает в его широкой ладони. Другую руку он кладет мне на талию.

Музыка замедляется, струясь меж кружащихся пар. И я ненадолго притворяюсь, что все это мое. Танец. Ощущение принадлежности. Мужчина в моих объятиях и этот вечер. Мы покачиваемся в ритме, который сами же и создаем, среди шелеста летящих юбок. Легонько уткнувшись носом Борею в грудь, вдыхаю его свежий запах, и мысли уносятся вскачь.