Книга Развод. Не прощу за, страница 27 – Екатерина Гераскина

— Отдыхайте. Сегодня уже поздно. Завтра я зайду за вами с утра, чтобы проводить.

— Я бы хотела после ужина переговорить с генералом, — сказала я, не сводя глаз с Генри.

Он смотрел на меня. Я смотрела на него.

— Я доложу, — ответил он с лёгким прищуром.

— Хорошо. Через час я буду готова встретиться с ним, — произнесла я твёрдо, тоже обозначая, что не изменю своего решения.

Генри склонил голову в подобии поклона и вышел.

Я закрыла дверь, подошла к подносу. В чае явно угадывался успокоительный сбор. Слишком насыщенный, слишком настойчивый. Почти снотворный. Я хмыкнула.

Ну конечно, чтобы спала крепко и не бродила ночью.

Я отнесла чашку в ванную, вылила содержимое в раковину. Потом вернулась, поела. Пусть кусок в горло не лез, но силы мне были нужны. Я заставила себя доесть всё.

После ужина позволила себе короткий душ. Переоделась: тёмные узкие замшевые штаны сменила на коричневые, надела другую чёрную блузку, почистила куртку. Волосы убрала в высокий хвост.

К назначенному времени я уже была готова. Посмотрела в зеркало напоследок. Там я увидела, не убитую горем мать, а женщину, упрямо решившую выяснить правду.

Как и прежде, Генри постучал в мою дверь.

Мы снова шли по деревне. Уже было темно, сумерки опустились, на перекрёстках зажигались костры. Караульные несли службу.

Я давно уже приметила здание целительской — там горели свечи. Попасть бы туда… Но кто же мне даст?

Мы свернули вправо. Прошли еще немного до штаба генерала Нормийского.

Прошли внутрь. Навстречу выходили разговаривавшие друг с другом офицеры.

Мы обошли их. Свернули в сторону кабинета. Генри остался в приемной, но открыл мне дверь, пропуская внутрь.

Генерал встретил меня уже без форменного камзола: тот висел на вешалке, в открытом шкафу. Сам генерал сидел за столом, в белой рубашке с закатанными рукавами, писал что-то. Как только я вошла, он отложил бумагу, аккуратно убрал её во внутреннюю полку стола и коротко приказал адъютанту:

— Принеси нам чай.

Генри кивнул и оставил нас двоих.

— Присаживайтесь, — генерал указал рукой на стул. Его лицо ничего не выражало. Поза была расслабленной, только мне казалось это обманчивым. Глаза выдавали Нормийского. Слишком пристально он следил за мной.  — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Я хочу воспользоваться вашим гостеприимством и задержаться здесь, — произнесла я.

— С чем связано ваше желание? — генерал Нормийский прищурился.

Я выдержала паузу, словно собираясь с силами. Внутри я была напряжена как пружина, но наружу я выпустила только усталость и горечь.

— С тем, что я не могу просто уехать, — тихо ответила я. — Там, где оборвалась жизнь моего сына… я должна быть рядом хотя бы ещё немного. Пусть это место и опасно, но я хочу почувствовать, что не предала его память тем, что поспешила домой, в тёплый дом и тишину. Мне нужно время, чтобы проститься.

Я опустила глаза, позволила голосу дрогнуть.

— Здесь он сражался. Здесь он отдал свою жизнь. Если я сейчас покину это место — мне будет казаться, что я бросила его.

Я снова подняла взгляд, твёрдо, почти упрямо:

— Я не прошу много. Я не стану мешать вам. Но позвольте мне остаться хотя бы на короткое время.

А настоящая мысль билась в голове, я её прятала глубоко: я знаю, меня обманули. Знаю, что прах моего сына развеяли не здесь. И пока я не докопаюсь до истины, не сдвинусь с места.