Книга Развод. Не прощу за, страница 30 – Екатерина Гераскина

— Была, — отрезал генерал. — Я заставил её сделать аборт. Для неё так лучше. Никаких лишних забот. Да и мне не нужны незаконные ублюдки.

Я стиснула зубы. В груди ревело и рвало.

Главный тут ублюдок сам генерал.

Он размышлял так хладнокровно, как будто речь о животном, а не о человеке.

Выбирал себе новую кобылу, когда старая уже не надоедала или вышла из строя.

— А если новая окажется такой же ушлой? — осторожно спросил адъютант. — Попытается привязать к себе ребенком.

— Её проблемы, — Нормийский говорил спокойно. — Я сразу предупреждаю: она нужна мне только для снятия напряжения. Император заботится о своих воинах — так почему бы не воспользоваться этим? Всё равно, что происходит на фронте, тут же и остаётся.

Его голос был сухим, деловым, но именно эта холодная отрешённость заставила меня содрогнуться. Для него это норма. Женщина — не больше, чем инструмент. Служанка, тело, средство поддержать боевой дух. И всё. Никакого уважения.

Я прижалась крепче к стене, сдерживая рвущийся дар. Внутри клокотала ярость, смешанная с омерзением.

Боги. Как же противно! Грязь их разговора будто капала на меня, обволакивала, затекала под кожу.

И вдруг голос адъютанта стал ещё тише:

— А что с женой Дрэдмора?

Тишина повисла тягостная, но ненадолго.

— Её присутствие нежелательно, — хрипло бросил Нормийский. — Но видимых причин отказать ей нет. Пока нет. Придётся потерпеть пару дней. Только предупреди эту… потаскуху Фридриха. Мию. Пусть заткнётся и помалкивает.

Он сделал паузу, потом добавил:

— И вообще, предупреди всех целительниц, чтобы молчали и не болтали с чужой. Приставил бы тебя, да только это уже будет выглядеть странным. Мало ли что-то начнет подозревать. Слишком резкая баба и умная. Хороша, как демоница, но много себе позволяет.

— Может, оставить её себе? — вдруг предложил Генри.

Я подавилась вздохом!

— Задница и грудь при ней, — усмехнулся Нормийский. — Да и сопротивлялась бы она до последнего. Характер так просто не скроешь. Генеральская жена, сразу видно. Баба с огоньком. Понимаю Арагона — такая, как она, цепляет намертво. Но нет. Дрэдмор потом перевернёт всех нахрен. Сначала сын, потом жена пропала у нас же? Так что нет. Ты себе можешь другую выбрать.

— А может, стоит рискнуть? — адъютанта несло, и я услышала, как в его голосе зазвенела похоть, мерзкое предвкушение. — Может, ему и в радость, что мы попользуем старую его жену, а потом избавим его от неё? У того ведь все намази. Есть кому согреть постель, утешить.

Я едва не закусила губу до крови, чтобы не зашипеть вслух.

Твари они с генералом, а не ящеры.

Мерзкие падальщики!

И о нас с Арагоном в курсе! И его походно- полевой жене! И меня решили попользовать?!

— Не будем рисковать, — отрезал Нормийский, жёстко, будто поставил точку.

Но Генри не унимался, его голос звучал странно, глухо, с какой-то хриплой жадностью:

— Она зацепила меня. Есть в ней что-то… особенное…

Я выругалась про себя. Неужто он почуял ведьмовскую силу? Тянется ко мне, как одурманенный? Только этого мне и не хватало. Ведомые инстинктами, драконы всегда считали ведьм соблазнительными. Но не настолько же, чтобы терять рассудок!

Как они вообще могут говорить обо мне в таком тоне?

Меня обдало холодом. Его слова были словно ядом, обволакивающим изнутри.

— Оставь эту затею с ней. Лучше выпроводим ее. Пусть думает, что сама решает. — Пауза. — А решаем всегда мы.