Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 56 – Ульяна Соболева

И тогда я сказала вслух. Шепотом:

— Первый.

Он только качнул хвостом.

И не последний, — подумала я.

Но всё равно пойду. Всё равно буду. Всё равно спасу всех, кого смогу.

Потому что это — не смерть победила.

Это — мы ещё живы.

Кладовая алхимика, которую я нашла в замке (алхимик, кстати двоюродный дядя Райнара, почил от старости эдак лет пятьдесят назад, это мне по секрету сообщила Агнесса) напоминала не столько хранилище знаний, сколько логово безумного хомяка, который коллекционировал всё, что могло бы однажды внезапно взорваться, растечься или задушить тебя испарениями. Запах стоял такой, будто здесь одновременно прокисли травы, самогон и философский камень. Я шагнула внутрь, кашлянув, и в полумраке на меня взглянуло... нет, не безумие, а надежда. В форме пыльных, почти антикварных предметов: колб, пипеток, криво выгнутых щипцов и подозрительного стеклянного цилиндра, по форме напоминавшего лабораторную мензурку, но очень уж удобно лежащего в руке. Я аккуратно смахнула пыль. Моя прелесть. Первый элемент.

Дальше — ковыряние в сундуке, которое скорее напоминало археологические раскопки, чем поиск инструмента. Но! Я нашла обломок прялки с длинным, почти идеально заточенным шипом. Когда-то им ткали по шерсти, а теперь... будет иглой.

Главное — стерилизовать. Подумала я и уже прикинула, как в печи выжечь из этой железки всю возможную чуму и даже нечаянно попавших в неё демонов.

Собрав всё, что могло пригодиться, я переселилась в угол мастерской, устроив импровизированную операционную. На столе — воск, смола, кусок тонкой выделанной кожи, кусачки, плоскогубцы, щипцы и мои руки, трясущиеся не от страха, а от адреналина.

— Так, Василиус, не подглядывай. Это интимный момент между женщиной и её инженерным гением.

Кот вздохнул и уселся на мешке с песком, как статуя скепсиса. Я же тем временем отрезала кожаную полоску, свернула её, применила как прокладку-поршень к внутренности стеклянной трубки. Смолу разогрела над свечой, промазала стыки, закрепила наконечник. Осталось вставить «иглу» — а вернее, тот самый шип от прялки, тщательно обточенный и прокалённый в огне.

Первые попытки были... плачевными. Содержимое выливалось, капало, затекало в рукав. Второй вариант выстрелил струёй прямо в кота, и Василиус выразил протест так выразительно, что я подумала — если бы он умел говорить, в этот момент мы бы уже разошлись. Но на третьей попытке конструкция была готова. Самодельный шприц, проклятие академии наук и моя гордость.

Он не блистал. Он не был стеклянным красавцем с хромированным носиком и дозатором. Но! Он работал. Давал тонкую, точную каплю при нажатии. Я проверила с водой, потом с раствором отвара, потом... снова водой. Капает. Значит, можно.

Я вытерла лоб. Потекло нечто между потом и слезами. Я не знаю, что это было, но внутри меня колотилось чувство — сейчас родилось что-то великое. Или смертельно опасное. Разницы почти нет.

Василиус подошёл, обнюхал издалека, фыркнул.

— Самодельное? — сказал бы он, если бы был человеком. — Ну ты ведь тоже не по рецепту сделана, хозяйка.

Я села на край стола. Приложила холодное стекло к щеке.

— Ну что, доктор Лисовская, снова вы. Теперь ещё и с механикой.

А потом... я взяла шприц. И медленно положила его рядом с листом, где крупными буквами было выведено.