Книга Жена приговорённого, страница 37 – Глория Эймс

— Брилеус ни при чём, — отмахнулся Двен. — Месяц назад я ездил в Камбор к магистру Зотего. И случайно встретился с Джормитом.

— Вы обсуждали меня? Он что-то рассказал?

— Ничего, кроме того, что может говорить куратор о бывшей ученице. Но то, как он говорил о твоих успехах в Берфене... Ты понимаешь, что такая любовь даётся лишь раз в жизни? Он готов ради тебя на всё, но ты даже не поверила в глубину его чувств. Так что не тебе осуждать Айлин за бесчувственносты.

Двен говорил всё громче, а когда произнёс имя магистра Тарио, между его пальцами пробежали искры. Погасив их, магистр Родрун положил ладони на стол и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.

— Мне кажется, или сейчас речь уже не о чувствах Джормита ко мне? — осторожно спросила я.

— Въедливая отличница, — хмыкнул он в ответ. — Допустим, речь не только о нём. Ладно, признаю, увлёкся нотациями. Но мне вообще-то положено воспитывать подрастающее поколение!

— А можно очень личный вопрос? — набралась я смелости.

— Рискни.

Тёмные глаза Двена внимательно и оценивающе смотрели на меня, но я уже не боялась его так сильно, как в те времена, когда была первокурсницей. В конце концов, что он мне сейчас может сделать? Незачёт поставит? Значит, могу задать вопрос, который то и дело обсуждала с однокурсниками, когда речь заходила о кураторах. Пора бы уже узнать правду.

Набрав воздуха, я выпалила:

— Почему вы уступили Айлин магистру Кимитсу? Ведь вы могли быть вместе!

— Мы были вместе, — Двен грустно улыбнулся. — Задолго до того, как Кимитс явился в Хальторн.

— Да ладно! — я всплеснула руками. — Но тогда почему... Кажется, я спросила уже лишнее?

— Нет. Раз уж сегодня такая ночь откровений, почему бы и не ответить, — Двен снова коснулся огонька над столом с такой нежностью, словно это была рука Айлин. — Это зависело не от меня и даже не от неё.

Воцарилось молчание. Он подбирал слова, а я терпеливо ждала. Мною руководило не простое любопытство: так бывает, когда видишь, что поток перекрыт камнем, и пытаешься убрать его, не думая, нужно ли это.

Наконец, магистр Родрун заговорил.

— Айлин после нападения на её клан огневиков и гибели родителей потеряла память и заблокировала собственную магию. Я охранял её по приказу Форграна, ты помнишь его, не так ли?

— Да, он погиб первым, ещё до битвы.

— Меня мучила совесть, я винил себя в гибели её родителей, метался между долгом и желанием всё рассказать ей. А потом понял, что ещё немного — и она вспомнит всё. Но Форгран запретил пробуждать её память и магию. Мне пришлось отстраниться, как я думал — на время. Но появился Кимитс... Она полюбила его. И самое плохое — его магия идеально подходила для пробуждения всестихийника.

Мой огонь был лишним. Я просто стал ненужным.

— И вы сами отказались от неё?

— А что мне оставалось делать?! — руки Двена полыхнули так ярко, что я испуганно отпрянула. — Извини, сейчас погашу.

Снова повисло молчание. Я обдумывала услышанное. Значит, всё ещё сложнее, чем мы, студенты, думали. А мы-то с Леатидой умилялись: два сильных мага, один — огневик, другой — водник, а ведут себя, как подростки, в присутствии нашей обожаемой наставницы.

— Но как вы объяснили это Айлин?

— Сказал, что лишь исполнял долг, что не могу забыть, как не пришёл на помощь вовремя... и что моя любовь к ней уже перегорела.