Книга Морозко. Марфа и ледяной чародей, страница 15 – Рин Дилин

В доме Марфы собрались девушки незамужние, распевая ритуальные песни, помогали невесте готовиться. Прихватили нитками платье, чтобы не было видно, что не на Марфу шито. Напарили-намыли девушку, волосы ей заплели в сложную косу, украсили венком из цветов и лент, шею покрыли бусами красными.

Много намечтать Марфа успела: какой будет дом, как жить они в нём станут. Обязательно кота-мышелова заведут, чтобы ночами ей было не так одиноко, пока муж в дозоре будет: пусть мурчит и трётся об ноги, пока Марфа зельями занимается. Пристройка-лаборатория ещё требовалась и отдельный погреб-ледник, где для снадобий хранить компоненты можно было бы. И детишек чтоб было минимум двое: мальчик и девочка. Пусть сынок в Велеза полностью уродится: чтобы вырос таким же ладным витязем. Ну, а дочке она никогда не скажет, что та уродина, даже если на мать окажется похожей. Станет называть дочку, как Велез её, Снегурочкой…

Солнце выглянуло над горизонтом, и час для свадьбы пробил.

Девушки оживились, стали во двор поглядывать, а как высыпали они всем скопом на улицу, поняла Марфа, что всё, пришли за нею. Ей было очень любопытно посмотреть, как от девчонок будет отбиваться Велез, что скажет? Наверняка легко переговорит даже говоруний: у него язык хорошо подвешен.

Но минуты шли, а с улицы не доносилось ни смеха, ни разговоров, ни музыки. Марфа настороженно выглянула, а заметив хмурые лица, вышла на крыльцо и сразу всё поняла.

Дом, лавка, печка, дети и кот-мурлыка – всё моментально рассыпалось в её сознании. Тёплые руки Велеза, жаркие губы и сильное плечо мужа – ничего не будет этого. Марфу наполнило звенящее до боли горе, разорвавшее её жизнь трагедией. Сердце дурацкое трепыхалось в груди и обливалось кровью от муки в надежде, что это враньё, дурацкая шутка парней, и сейчас жених выйдет из-за спин и начнётся гуляние… Шторм, что бушевал в душе от пришедшей на порог беды, у главы уместился всего в три слова:

– Нет больше Велеза.

И всё. Её точно мешком по голове ударили. Мир оглох для Марфы, отупел от раздирающей нутро боли: не успела даже замуж выйти, а уже вдовая. Бабы-девки завыли, заголосили пронзительно. Мужики развздыхались, зацокали.

Кто-то вложил ей в руки добротный плащ жениха, рассказывая, как случилась трагедия. Как через толщу воды, в каком-то отстранении она слушала, что вместе с елизаром в дозор пошли и купцовые ратники. Твари полезли на мага из болот кучной волной за волной, и несработанные воины растерялись. Одни понадеялись на других, те на этих… а досталась вся атака тьмы Велезу. И что, мол, не следует парней винить…

Как в прострации, Марфа кивала, а потом, прижав к груди пропитанную кровью жениха ткань, пошла в старую летнюю кухню. Чтобы поплакать там и погоревать о Велезе в одиночестве. Яркой вспышкой промелькнуло перед ней видение зарёванной Настеньки:

– Да ты и впрямь, сестрица, про́клятая! – прошипевшей ей в лицо со злостью.

Не о Велезе Настаська в тот момент кручинилась, а о себе: из-за постигшего купеческих людей траура по погибшему единственному магозащитнику Иван не сделает ей предложение.

Марфа на это ей ничего не ответила. Ушла в пристройку и закрылась там. Люди видели через мутные стёкла, что девушка упала на топчан лицом, уткнувшись в плащ, не шевелилась и ни на что не реагировала.