Книга Морозко. Марфа и ледяной чародей, страница 71 – Рин Дилин

Когда Марфа вернулась, они прошли уже в трапезную и расселись за столом. Дед восседал во главе, как и положено старшему рода. Вьюжиния, вместо того чтобы занять правую руку подле него, села слева. Туда, где Марфа велела Бруне накрыть на две персоны, для хозяина и себя. Мороз-младший же, демонстрируя полную непокорность деду, сел напротив навязываемой невесты.

Что ж… Кажется, представление началось.

– Марфа, хватит хлопотать, присаживайся, – Мороз похлопал ладонью возле себя.

– С каких это пор прислуге дозволено сидеть с хозяевами за одним столом? – тут же скривилась Вьюжиния.

– Марфа – не служанка, – одарил её ледяной улыбкой мужчина, – а моя невеста. Я сказал бы это раньше, если бы мне дали хотя бы рот раскрыть, – последнее он адресовал деду.

Тот нахмурился и скользил оценивающим взглядом по девушке всё то время, пока она располагалась за столом. И, судя по поджатым губам, довольным он точно не остался.

Марфа заметила это, но старалась ничем не выдать своих чувств: а чего она ожидала? Что глава одного из древнейших и сильных родов обрадуется ей? Наверняка уже понял, что внук выбрал девушку в пику ему…

По крайней мере, она была благодарна Морозу, который в этот момент накрыл её руку своей ладонью и сжал, даря тепло и поддержку.

Тут в трапезную с большим подносом вошла Бруня, а между её ног с весёлым похрюкиванием ворвались свинки, и дед переключился на них.

– У вас в доме свиньи?! – противно взвизгнула Вьюжиния и с выражением глубочайшего омерзения передёрнулась, прикрыв хорошенький носик вынутым из рукава платочком, словно запахло чем-то неприятным.

Мороз приоткрыл рот, чтобы ответить, но дед его опередил:

– Это порода Золотая Щетинка! – с восторгом наклонился, сложил руку щепотью, чтобы подманить к себе одну из них. Но поросята крутились-вертелись, будто понимали, что в руке у него ничего нет, и не спешили подходить.

– Да какая разница?! Место свиней в хлеву! – не унималась красавица.

Морозу-старшему наконец удалось схватить одну из хрюшек. С выражением наивысшего счастья он поднял её и заворковал:

– Такую милоту и в хлев? Вьюжиния, ты разве не знаешь об особенностях этой породы?

– Они производят очень ценную щетину, – буркнула девушка. – И что?

– А то, что производят они её, исключительно когда счастливы, – повернул поросёнка, демонстрируя умильную мордочку. – Вот скажи, разве при таком малом росте и с такой короткой шерстью свинки могут быть счастливы в холодном сарае? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мне кажется, что нет. Да они так скорее умрут от холода! Какое расточительство! Отдать целое состояние за подобную красотку и тут же потерять его по глупости… Не так ли, милая? – последнее предназначалось свинке, и она весело хрюкнула, будто поддакивая.

– Всё так, дед, ты прав. Поэтому мы и держим их дома, – пояснил Мороз с ехидной улыбкой и, будто совершая одному ему ведомую гадость, добавил: – Их, кстати, Марфушеньке Клаус подарил.

Старик поменялся в лице. Повернулся, усадил свинку на колени и, переводя глаза с внука на Марфу и обратно, с каким-то по-детски обиженным выражением лица ахнул:

– Как Клаус?.. Как это подарил?.. Всех троих?.. Я, значит, у него уже тридцать лет одного поросёночка за любые деньги выпросить никак не могу… а тут… троих подарил?!

Марфе в этот момент даже стыдно стало, что так получилось. Ей, выходит, и правда, свинки ни за что достались…