Книга Морозко. Марфа и ледяной чародей, страница 72 – Рин Дилин

– Угу, – издевательски скалясь, продолжал подливать масло в огонь Мороз-младший. – Это Клаус Марфушеньку так за спасение оленей отблагодарил… Три оленя – три свиньи, всё честно, – и опять крепко сжал её ладонь, подбадривая.

Дед задумчиво посмотрел на свинку на коленях, та скорчила ему жалобную мордашку, демонстрируя, что она – самое голодное и несчастное животное в мире. Старик скопировал это выражение и вместе со свинкой они уставились на Марфу. Сердце девушки дрогнуло, так и захотелось деда Мороза уважить.

– Милая, не вздумай поддаваться на такую очевидную провокацию, – процедил Мороз Иванович. – Старик Клаус обидится, если ты от его подарка откажешься. А дед, верно, запамятовал, что дареное не передаривают?

Мороз-старший тут же вернул себе нормальное выражение, грустно взглянул на поросёнка и тяжко вздохнул:

– Всё так… Эх!..

И столько пронзительного было в этом, столько давнего затаённого желания, что сердце девушки не выдержало, и она пообещала:

– Мороз Иванович, ну, не расстраивайтесь так! У них как поросятки появятся, одного я вам обязательно подарю!

Надежда вспыхнула в глазах старика с новой силой, он повеселел, даже крякнув от удовольствия, смутившись своей столь бурной радости:

– Ну, Марфушенька, коли так, то большое тебе спасибо! Уважишь старика, как есть уважишь!

Вьюжиния презрительно фыркнула, скрыв за этим обиду, что дед жениха симпатизировал сопернице.

– Подумаешь, свиньи редкой породы! Кому они нужны, если так подумать? Магов видимо-невидимо, уж и без них с заразой справиться смогут…

– В столице, – сухо осадил её Мороз. – В столице, да, как собак нерезаных. А в захолустьях, где как раз они и требуются, днём с огнём не сыщешь. Вот Марфа, кстати, – указал на смутившуюся девушку, – боевой елизар из ближнего селения. И что? Одна с ратниками на болота ходит! И сменить её некому…

– А мы не для того десять лет в Академии учимся, чтобы потом грязь по болотам месить! – огрызнулась Вьюжиния. – Мы свет своих умов иначе используем…

– Бумажки множите? – ехидно откликнулся он. – Не доходит ваш свет до окраин, сразу за столичными воротами весь тухнет! А тут всё на елизарах держится! На крови их да на костях, пока вы мягкие кресла в тёплых кабинетах протираете да зобы в тщеславии друг перед другом выпячиваете! У кого словоблудие витиеватее да слог письма заковыристее, чтобы за этими нагромождениями не было столь заметно, что вы по сути есть никто, пустышки! И цены вашей акадЭмии в базарный день на ломаный грош не наберётся!..

– Хватит! Чего сцепились?! – рявкнул дед и хлопнул ладонью по столу.

Вьюжиния вскочила, с грохотом отодвинув кресло. Зло вскинула подбородок и окинула уничижительным взглядом Марфу и Мороза:

– Я вижу, что мне здесь не рады?! Спасибо за угощение, но лучше пойду! Не буду мешать знакомству!

Отбросила хлёстким движением косу за спину да с гордой осанкой выплыла из трапезной, точно пава.

Марфа поспешила за ней, чтобы подать гостье одежду. Испытывала при этом двоякие чувства: с одной стороны, неловко как-то это всё получилось, неправильно… А с другой, ощутила облегчение, что не люба эта гордячка хозяину…

Вьюжиния остановилась в прихожей так резко, что Марфа едва в неё не врезалась. Повернулась красавица, окатила Марфу холодом и прошипела:

– Забирала бы ты своих свиней да возвращалась обратно в деревню! На болота али ещё куда… лишь бы с глаз долой! Он погибнет с тобой, дура ты неотёсанная! – а заметив удивление Марфы, ехидно хмыкнула: – А-а… Так про проклятие он тебе ничего не говорил? И комнату с кандалами ты не видела?.. Разве это не говорит о многом? Что ты для него никто, просто временная забава… Неужели сама не разумеешь своим куриным мозгом, что с Морозом тебе не место?! Не твоего он поля ягода, деревенщина!..