Книга Развод. Любовь без оков, страница 108 – Вера Варандей

— Сейчас ты как?

— Лучше, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Намного лучше.

Он прищуривается, словно не веря.

— Поцелуешь? — слышу я, и в его голосе слышу скорее вопрос, чем приказ.

Сердце предательски замирает, а потом начинает колотиться с новой силой. Нет. Нет-нет-нет.

— Я вполне могу справиться с возникшей... тягой, — говорю я, стараясь звучать уверенно, и отползаю от него дальше по кровати, к самому изголовью.

Дракон замирает на секунду, затем медленно, почти театрально вздыхает и поднимается.

День тянется медленно и неестественно спокойно, словно затишье перед бурей.

Я спускаюсь на завтрак, механически перебирая еду на тарелке — есть совсем не хочется, хотя физически я чувствую себя уже гораздо лучше. Большую часть дня я намеренно остаюсь в постели — отчасти поддерживая легенду о недомогании, отчасти потому, что мои мысли — настоящий хаос, в котором я сама с трудом разбираюсь.

Дерек появляется время от времени. Спрашивает о самочувствии короткими, деловыми фразами, приносит странные местные фрукты — и снова исчезает, погруженный в свои мысли.

Вечером он входит с особенно сосредоточенным, почти отрешенным выражением лица.

— Я нашел место, — заявляет он без предисловий, как будто продолжая мысленный разговор. — Старый храм пустынников. Часть ушла под землю, другую облагородили каскадом водопадов. Но вход... Они даже не стали его маскировать. Попасть туда — несложно.

Я смотрю на него, медленно переваривая информацию. В памяти всплывают обломки ночного кошмара: холодная бездна под ногами, жгучие щупальца магии...

— И что ты хочешь делать? — спрашиваю я с тревогой.

Я прекрасно помню, чем закончилась наша ночная вылазка. И сейчас мне страшно не только за себя, но и за него.

Богиня, ты будешь отвечать, если этот упрямый дракон не справится и этот мир погрузится в хаос из-за его самоуверенности?

— Мне нужно попасть туда сегодня и изучить, что уже подготовили. Понять, как все это ослабить, чтобы сорвать ритуал.

В голове сразу же всплывают ночного амфитеатра.

— А то, что мы нашли... как это связано?

— Думаю, — он хмурится, его взгляд становится отстраненным, будто он просчитывает варианты. — Пустынник заранее готовит девушек. Ослабляет волю, делает их... податливыми. Чтобы было проще соединить и вытянуть всю магию разом во время ритуала. Я с таким не сталкивался. — Он делает паузу, и в его глазах вспыхивает знакомое холодное пламя. — В крайнем случае, я просто разнесу их храм до основания.

От его слов по моей коже бегут мурашки. Он настроен настолько решительно и разрушительно, что мне становится страшно за всех — за него, за девушек, за себя.

— Тогда будут жертвы среди участниц, — осторожно произношу я.

Дракон морщится, словно от неприятного запаха.

— Это — в самом крайнем случае. Если не останется другого выхода, — тихо, но с железной твердостью произносит дракон.

В моем воображении тут же вспыхивает ослепительная вспышка, кадры из другого мира, ядерный гриб на экране... Меня буквально передергивает от такой перспективы.

Дракон тяжело вздыхает и опускается в кресло напротив. Внезапно его поза меняется, становится менее воинственной.

— Алена, — начинает он неожиданно мягче. — Тебе все же стоит выйти на сцену. Хоть стих продекламировать. — Он видит, как я напрягаюсь, и добавляет: — Если ты откажешься, ты не пройдешь конкурс, а значит, нас с тобой могут просто не пустить в храм на ритуал. Ты будешь вне игры. И тогда останется только атаковать.