Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 229 – Вера Ширай

Будто искал на моём лице следы усталости, боли… хоть что-то, что могло объяснить моё появление в этом месте, в это время.

А я… я изо всех сил старалась удержать дыхание ровным. Дрожь поднималась к горлу, как волна, — и я знала: если заговорю сейчас, потеряю маску спокойствия, сорвусь на крик, выскажусь о моём страхе, злости и обиде.

Поэтому я просто молча сунула руку в складки плаща. И медленно, не глядя на него, достала пачку писем. Я положила их на стол, рядом со своими перчатками.

Я всё ещё не смотрела на него — знала: стоит лишь встретиться взглядом, и эмоции прорвутся наружу, не будет того хрупкого спокойствия, за которое я цеплялась.

— Понятно, — тихо сказал он после короткой паузы.

— Ты хочешь воды? — добавил он самым обычным, домашним тоном, будто мы были у себя в замке, а не в съёмной комнате над шумной таверной.

И именно этот вопрос… этот простой, будничный, заботливый вопрос — выбил из моей души остатки самообладания.

Он говорил так, словно ничего не произошло.

Словно он не читал писем, предназначенных мне.

Словно он не скрывал их от меня, не использовал, не анализировал за моей спиной каждое слово.

И я заметила в его взгляде ровно то, что боялась увидеть: он, и правда, не собирался объясняться. Не собирался извиняться. Даже не думал, что должен. В его глазах он был абсолютно прав.

Это поведение, эта спокойная уверенность в том, что он решает всё…

Она и стала причиной моей злости — резкой, горячей, хлынувшей так стремительно, что я едва сохранила выражение лица спокойным.

— То есть… это всё, что ты хочешь мне сказать? — спросила я.

Феликс удивлённо приподнял брови, словно не понимал самой сути вопроса.

— Я лишь заботился о твоей безопасности, — ответил так просто, будто этого объяснения должно быть достаточно. Взял кубок со стола, налил воды и ладонью подтолкнул его ко мне.

Я тихо выдохнула — не от облегчения, нет.

От ярости, такой острой, что она обжигала изнутри.

От ярости, которую он даже не мог прочесть на моём лице.

— Заботился? — переспросила я, сделав шаг ближе. — Заботился… скрывая от меня письма? Заботился, каждый раз принимая решения за меня?

— Я… — голос предательски дрогнул, но я взяла себя в руки. — Я ещё могла понять, что ты читал эти письма. Но скрыть от меня их существование?

Феликс нахмурился, отвёл взгляд — всего на миг, но мне этого хватило.

— Оливия, это было необходимо, — произнёс он, будто ставя точку.

— Что я сделала не так? — прошептала я, чувствуя, как в груди что-то сжимается.

Он сжал пальцы в кулак, будто удерживая слова, но всё же ответил:

— Круг твоих друзей… весьма сомнителен. Ты вела себя странно. Я не мог так рисковать.

Я фыркнула, едва удержавшись от смеха — горечь заполнила душу.

— Мои друзья? Сомнительны? Я ничего не говорила лорду Дербишу, я лишь иногда обсуждала с ним книги. — Я покачала головой. — Но всё, что я делала… всё было во благо герцогства. Каждый шаг. Каждое решение. Я искренне старалась тебе помочь, наладить дела, удержать порядок, выполнять все обязанности при дворе.

— Я думала… — голос сорвался, и я заставила себя договорить. — Я думала, мы всё выяснили. Ты всё понял про меня. И теперь между нами больше не будет недосказанности.

Он шагнул ко мне — на полшага — будто хотел дотронуться, но остановился.

— Это была мера предосторожности, — сказал он.