Книга Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2, страница 49 – Вера Ширай

Две дамы остановились так близко, что их голоса, приглушённые шелестом платьев, донеслись до меня отчётливо.

— Я устала от всего… Он не обращает на меня внимания. Словно меня нет. — голос дрогнул, и в нём слышались сдерживаемые слёзы.

— Ты сама выбрала этот брак, дала согласие— отозвалась вторая, устало, но без злобы. — Ты знала, что замужем за влиятельным человеком всегда трудно. Это участь может коснуться даже лучших из нас.

— Но я не могу больше терпеть это унижение, — первая почти прошептала, и её голос стал ещё моложе, почти девичий. — Я хочу быть для него единственной… лучшей. Я уверена, у него есть любовница. Он так часто уходит «по делам»… Наверное, к ней.

Я напряглась. В словах молодой женщины была такая наивность, такая горечь, что сердце сжалось. Голос казался мне знакомым, я точно слышала его раньше. Но слёзы и печаль искажали звучание, и я никак не могла вспомнить, кому он принадлежал.

— Посмотри внимательно, — снова раздался более взрослый, строгий голос за ширмой. Он прозвучал так близко, что я вздрогнула и задела рукой декорацию. Шелест ткани мог выдать меня и мою неуклюжесть, но громкая музыка и смех перекрыли звук. Дамы не заметили меня.

— Открой глаза, — продолжала женщина. — Может быть, твой муж и не пылает страстью к тебе. Может, он холоден и немногословен. Но он не выставляет тебя на посмешище. Он не приводит любовниц за руку в общество, не одаривает чужих женщин вниманием в зале. Сравни сама: посмотри вокруг — сколько дам вынуждены терпеть любовниц своих мужей рядом с собой, в этой самой комнате.

Я слышала, как юная леди всхлипнула, почти беззвучно.

— Одни жены выбирают войну, — голос старшей стал жестче, словно она отчитывала не леди, а испортившую платье служанку, — одну за другой уничтожают соперниц. Другие принимают судьбу и живут так, словно ничего не случилось. Так или иначе, они находят способ держать голову высоко. А ты? Ты плачешь из-за того, что твой муж просто холоден?

Юная леди снова всхлипнула громче.

— Повторю ещё раз, — теперь в её словах слышалось почти шипение, — будь благодарна. Холодный муж — не унижение. Пусть у него будут любовницы, но в тех местах, куда не доходят твои уши и глаза. Пока двор не в курсе — ты счастлива. Всё лучше, чем услышать от чужих людей о его изменах… или, что хуже, оказаться предметом насмешек всего двора. Поняла меня? Соберись.

Её слова хлестали, проникали глубоко в сердце. «Муж холоден». «Любовница».

— Нет… нет, ты не понимаешь, — раздался тонкий, дрожащий голос девушки. В нём звучала наивность, смешанная с отчаянной надеждой. — Это всё правда. Я смогу… я смогу влюбить его в себя. Мне говорили дамы… что можно… что существуют способы…

Раздался резкий хлопок, будто пощёчина, и снова сдавленное хныканье.

— Глупости! — голос женщины звучал настолько строго, казалось он был наполнен яростью. — Не неси чушь! Я тебя не так воспитывала. Хочешь любви мужа? Заслужи её. Будь послушной, примерной женой. Дай ему то, что он хочет видеть рядом. Но даже думать забудь об этих нелепых глупостях!

Я не видела их лиц, но легко могла представить картину: как перед лицом юной девушки маячил указательный палец, в повелительном поучительном жесте, а её покрасневшие глаза были направлены на пол, сохраняя виноватое выражение лица.