Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 112 – Анжелика Роуз

Его голос стал выше и тоньше в этой миниатюрной форме, но характерные нотки сарказма никуда не делись.

— О, конечно, ваше зелье было идеальным, — продолжила я, чувствуя, как волнение наконец-то отступает, сменяясь глубокой благодарностью. — Риск был огромным, но вы верили в меня. Без вас я бы не справилась.

— Разумеется, зелье было идеальным! — хмыкнул профессор-росток, покачиваясь на моей ладони.

Я не удержалась от смеха. Даже в такой ситуации профессор сохранял свое чувство юмора. Его способность оставаться собой в любой форме вызывала искреннее восхищение.

— Кстати! Спасибо, Тайра, что спасла меня, — произнес профессор, его тонкие листочки снова задрожали.

— Ну, не совсем я... Это был Гераська, — честно призналась я.

А вот про то, как я хотела сварить его в зелье, в качестве одного из ингредиентов, я решила умолчать... Некоторые детали лучше оставить при себе.

— Скоро вы снова будете в норме, — сказала я. — В этом, я думаю, поможет ваше же зелье.

Прошла неделя после событий на поляне. Академия медленно возвращалась к привычному ритму жизни, хотя всё не было уже так, как прежде. Подобно раненому существу, которое исцеляется, но никогда не забывает боли, она приходила в себя, сохраняя память о пережитом потрясении.

Слухи о том, что произошло, распространились со скоростью молнии, обрастая новыми, порой совершенно фантастическими деталями.

В столовой больше не говорили о предстоящих экзаменах или каникулах — все обсуждали только Равенкрафта, Катарину, её подруг и таинственный ритуал.

Я слышала десятки версий, каждая невероятнее предыдущей: будто директор был тайным адептом запрещенной секты, будто Катарина оказалась наследницей древнего волшебного рода, будто я... впрочем, о том, что рассказывали обо мне, лучше даже не думать.

Я старалась держаться в стороне от этих разговоров. Мне хватало и того, что остальные студенты смотрели на меня с почти религиозным трепетом, а старшекурсники уважительно кивали при встрече. Даже некоторые преподаватели стали обращаться ко мне иначе.

Профессор Лайтвуд, раньше никогда не замечавшая первокурсников, теперь задумчиво изучала меня, когда мы пересекались в коридорах.

А магистр Торн, грозный учитель защитной магии, вчера даже предложил мне индивидуальные занятия — «учитывая мой потенциал и, кхм, недавние события».

И только профессор Стебль, почти вернувшийся к своему прежнему виду благодаря зелью, был единственным, кто продолжал относиться ко мне как раньше.

Кстати, теперь, за его подвиги, он был официально включён в преподавательский состав и назначен учителем по травологии. Чему он был несказанно рад! И я.

На его занятии по травологии я была просто студенткой, которая недостаточно внимательно следит за капризной колючеросой. Иногда нормальность ценнее всякого благоговения.

— Тайра! Корни нужно окунать в раствор ровно на семь секунд, не больше и не меньше, — говорил он вчера, показывая, как правильно пересаживать редкое растение. — Когда придёт время цветения, ты будешь очень благодарна за эту точность. Поверь!

В эти минуты я чувствовала себя почти нормально.

А сегодня утром академию потрясло новое событие, которое вывело всех из равновесия.

Особенно меня.

Произошло то, о чем я старалась даже не думать. Пожалуй, неизбежное…