Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 50 – Анжелика Роуз

Алисия была где-то здесь, в академии, возможно, в плену у ректора или коменданта. И я должна была найти её, пока не стало слишком поздно. Пока они не избавились от свидетелей своего тёмного ритуала.

Но прежде я должна была понять, что происходит со мной самой. Что за боль терзает меня изнутри. И какую роль во всём этом играет ректор Равенкрафт — человек, чьи глаза горели нечеловеческим огнём во время ритуала, который мы с Алисией не должны были видеть.

Никто не должен был видеть.

Я чуть кубарем не скатилась по винтовой лестнице, но кто-то вовремя подхватил меня, удержав от падения.

Боль в плече полыхала, словно кто-то вонзил раскаленный прут прямо под лопатку и медленно проворачивал его при каждом движении. Я едва могла дышать – каждый вдох отдавался новой волной мучений, заставляя меня стискивать зубы до скрипа. Пот заливал глаза, мир вокруг расплывался в мутное марево, в котором я различала только серые пятна стен и далекие звуки голосов.

Не помню, сколько времени я потратила, чтобы добраться до медкорпуса. Кажется, вечность. Я то шла, держась за стену дрожащими пальцами, то опускалась на колени, когда ноги отказывались служить. На белом мраморном полу остались размазанные красные следы – я даже не заметила, что рана на плече открылась и кровь пропитала рукав моей академической формы.

Коридор медкорпуса встретил меня стерильной прохладой и запахом лекарственных трав. Собрав последние силы, я толкнула дверь смотрового кабинета.

И замерла.

За столом сидел Дариан. Его глаза были широко распахнуты от удивления и... страха?

— Что ты... — начал он, привставая.

Я отшатнулась, словно от удара. Не ты. Только не ты.

Прочь!

Развернувшись, я побрела прочь, оставляя на полу капли крови, словно хлебные крошки из старой сказки. Коридор качался перед глазами, как палуба корабля в шторм. Мои пальцы скользили по холодной стене, отмечая мой путь алыми следами. Кровь стучала в висках, заглушая все звуки вокруг.

И тогда я увидела ее – неприметную дверь, спрятанную в нише. Не думая, почти инстинктивно, я нажала на ручку и буквально ввалилась внутрь.

Воздух в комнате Стебля был не похож ни на что другое в академии – влажный, густой. Тускло светились биолюминесцентные грибы, разбросанные по потолку, окрашивая все вокруг в мягкий зеленоватый свет. В центре комнаты возвышалось оно – древнее растение, похожее на огромный стебель с тысячами побегов, листьев и усиков.

Едва я закрыла за собой дверь, как почувствовала движение. Тонкие лозы потянулись ко мне, словно любопытные пальцы ребенка. Я упала на колени, не в силах больше держаться. И в тот же миг мягкие прохладные листья коснулись моих рук, моего лица, моего кровоточащего плеча.

Листва обволокла меня, словно живое одеяло, нежно приподнимая над полом. Боль начала отступать – не сразу, а постепенно, словно отлив, уносящий прочь острые камни страдания.

Сквозь полузакрытые веки я видела, как пульсирует зеленоватый свет внутри растения, как перетекают соки по его прозрачным венам. Стебель принял меня, укрыл, защитил.

В этом зеленом коконе я наконец могла дышать.

И я заплакала – от облегчения, от страха, от осознания того, что на несколько драгоценных минут я в безопасности.

Где-то за дверью оставались вопросы, мои секреты и опасности академии. Но здесь, в объятиях этой разумной листвы, существовала только прохлада, покой и тихий шепот растения, убаюкивающий моё измученное сознание.