Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 52 – Анжелика Роуз

Я взглянула на два маленьких лысых отростка, похожих на зачатки крыльев. Они едва заметно подрагивали.

— И хвост... — шмыгнула я носом, замечая тонкий, почти прозрачный хвостик с кисточкой на конце.

Дальше я уже ничего не могла разглядеть. Слезы застилали мои глаза, а из носа ручьём потекли сопли. Маленькое существо в моих руках заворочалось, тянясь ко мне крошечными лапками.

Я прижала к себе уродца, и он начал шамкать меня своими лапками, словно пытаясь успокоить.

Господи, как же хорошо!

— Гераська... — прошептала я.

В этот момент я снова вспомнила. Кто я. И зачем я здесь.

Я – Тамара Васильевна Подушкина! Я здесь, чтобы спасти эту несчастную девушку, на голову которой свалилось столько... всего.

Тело, в котором я обитала, ощущалось одновременно чужим и родным. Словно старая перчатка, которую долго разнашивали – уже не жмёт, но всё равно чувствуется каждый шов.

Маленькое лысое существо в моих руках заворочалось, выводя меня из оцепенения. Его кожа была почти прозрачной, сквозь неё просвечивали тонкие голубоватые венки.

— Гераська… это правда ты? — прошептала я.

Я осторожно протянула к нему палец.

Котёныш вдруг перестал извиваться, замер, уставившись на мой палец своими невозможными янтарными глазами с вертикальными зрачками. А потом потянулся и присосался к моему пальцу синюшными губками.

Ощущение было... странным. Не больно, не страшно, просто...

— Щекотно... — вырвалось у меня.

По телу прокатилась волна мурашек, а в палец словно вонзили тончайшую иглу – но не болезненную, а наэлектризованную, посылающую крошечные разряды вверх по руке. Я уже хотела убрать палец, опасаясь, чтобы это создание мне его не отгрызло, но Стебль остановил меня.

— Постой-ка...

Профессор склонился над нами, его длинная борода из листьев едва не касалась лысой головки существа. Зеленоватые лозы колыхались, создавая вокруг нас подобие живого кокона.

— Смотри... — профессор указал узловатым пальцем-веткой на место, где Гераська присосался к моему пальцу.

Я пригляделась и ахнула. Там, где его губы касались моей кожи, образовалось едва заметное свечение – тончайшая нить серебристого света, пульсирующая в такт биению моего сердца.

— Итак, — заключил профессор, и в его голосе звучало то благоговение, с которым истинные учёные встречают подтверждение своих самых смелых теорий, — он питается твоей энергией. А значит, это твой фамильяр. И когда он окрепнет, то начнёт подпитывать и тебя! Я был прав! Это твой фамилярный...

— Ясно, у всех шары, а у меня... — я запнулась, вовремя прикусив язык.

Надо для начала узнать, есть ли в этом мире вообще коты.

Но все мысли отступили на задний план, когда я увидела, что происходит с Гераськой. Прямо на глазах, крошечное существо начало меняться. Бледно-синюшная кожица порозовела. Вены, просвечивающие сквозь неё, постепенно скрывались. Существо словно оживало с каждым мгновением.

— Ну-ка, давай омоем его, — пробормотал профессор, доставая из-под стола таз с чистой водой, пахнущей травами.

Мы осторожно отделили Гераську от моего пальца – он недовольно пискнул, но не сопротивлялся – и опустили в тёплую воду. Профессор тщательно, с неожиданной ловкостью, смыл остатки крови и слизи с крошечного тельца. А затем обтёр зверёныша чистой тряпицей.

И случилось чудо.