Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 54 – Анжелика Роуз

Молодая целительница в бледно-голубой робе с тугим пучком пепельных волос почти сразу материализовалась у моей постели, держа в руках глиняную чашу, от которой поднимался пар, окрашенный в неестественный лиловый цвет.

— Выпей-ка это, — произнесла она тоном, не предполагающим возражений. Её глаза, усталые и равнодушные, скользнули по Гераське.

Я заглянула в чашу – тёмная жидкость с маслянистыми разводами источала запах, от которого сжимался желудок. Что-то в глубине меня сопротивлялось, шептало, что не стоит принимать это зелье. Но настойчивый взгляд целительницы и её слегка подрагивающие пальцы с неестественно бледными ногтями говорили, что выбора мне не оставят.

— Это успокоительный настой с экстрактом корня валерианы и сонной пыльцы, — пояснила она, видя моё замешательство. — Поможет восстановиться после... травмы.

Я сделала первый глоток и едва не поперхнулась – жидкость была невыносимо горькой, с металлическим привкусом, который, казалось, прожигал язык. Гераська зашипел из своего укрытия в складках моего одеяла, его крылышки нервно затрепетали.

— До дна, — настаивала целительница.

Зажмурившись, я заставила себя выпить мерзкий настой до последней капли. Эффект не заставил себя ждать – по венам разлилась тяжесть, глаза начали закрываться сами собой, а звуки вокруг стали глухими, как будто меня погружали под воду.

Последнее, что я запомнила перед тем, как сознание затуманилось, – как прижимаю к себе Гераську, чувствуя его тёплую, вибрирующую от тихого мурлыканья тушку под ладонями. Его присутствие было единственным якорем в реальности, которая расплывалась вокруг меня.

В полутёмной палате было тихо, лишь изредка слышались приглушённые шаги дежурного целителя в дальнем конце коридора да тихое дыхание других пациентов за ширмами.

Я балансировала на зыбкой грани между сном и явью. Моё тело казалось тяжёлым, словно налитым свинцом, а плечо пульсировало глухой болью, напоминая о встрече со Стеблем.

Лечебные заклинания немного притупили жгучую боль, но место, где меня коснулись древние лозы, всё ещё горело, будто внутри кожи тлели крошечные угольки.

Сквозь дрёму я чувствовала, как котёныш щекотал моё лицо своим шершавым язычком. Его мордочка прижималась к моей щеке, а маленькие усики подрагивали, когда он старательно вылизывал мою кожу, словно это я была его драгоценным котёнком.

Я попыталась отвернуться, но Гераська был настойчив. Он обошёл мою голову по подушке и продолжил своё занятие с другой стороны, его язычок — маленькая шершавая щёточка — методично двигался от виска к подбородку.

— Прекрати, — пробормотала я, не открывая глаз. — Дай поспать...

В ответ Гераська издал тихий, но решительный звук — нечто среднее между мяуканьем и трелью, словно объяснял мне что-то важное на своём языке.

А когда я уже не смогла этого вытерпеть, перевернулась на спину. Думала, что смогу ускользнуть от его настойчивых "лечебных процедур", но не тут-то было.

Этот маленький упрямец вовсе не собирался отступать!

Гераська осторожно переступил своими мягкими лапками по одеялу и, словно разбираясь в целебных практиках лучше магистров-целителей, уверенно направился к источнику моей боли. Я почувствовала лёгкое движение ткани —этот червяк забрался под больничную распашонку и принялся нализывать мой свежий шрам на плече.