Книга Тамара Васильевна меняет профессию!, страница 82 – Анжелика Роуз

Но зачем?

Зачем убивать профессора?

Какую такую угрозу он мог представлять, что его решили убрать?

За ответами я отправилась на место преступления. В кабинет профессора Стебля.

Надо действовать быстро, кто знает, какое наказание они готовят для невиновного парня.

Я сделала несколько осторожных шагов вглубь кабинета, стараясь не наступить на разбросанные повсюду предметы. Тут пока даже не удосужились прибрать, словно время застыло в момент трагедии.

Воздух был густым и тяжелым. Пахло увядшей листвой — горький, щемящий аромат, от которого к горлу подкатывал ком.

Я огляделась, пытаясь собраться с мыслями. Что я ищу, собственно? Улику? Подсказку?

Взгляд упал на разбитую колбу, осколки которой поблескивали в тусклом свете. За что с ним сотворили такое?

Гераська, словно почувствовав мое смятение, тихо мяукнул и потерся о ногу.

Видимо, всё-таки, было за что…

Потому что, судя по всему, тут явно заметали следы. Всё, что можно, было разбито, разорвано, разлито.

"Всё напрасно, всё уничтожено," - пронеслось в голове, когда я подняла с пола обрывок какой-то важной на вид бумаги, испещренной неразборчивыми заметками.

Я машинально положила его в карман.

В углу я заметила пустой деревянный короб.

Я начала собирать всё, что осталось от профессора, в пустой короб. Когда я закончила, то разрыдалась. Не сдержалась. Слезы катились по щекам, капая на собранные мною осколки чьей-то оборванной жизни.

Кто посмел оборвать жизнь этого добрейшего существа? Кем он был для всех? Чудаковатым говорящим растением?

Гераська уткнулся в меня своим влажным носом, словно пытаясь утешить. Его маленькое тельце вибрировало и урчало, создавая успокаивающий ритм, который немного унял мою дрожь.

Внезапно Гераська замер и напрягся. Его уши прижались к голове, а хвост распушился. Он зашипел, уставившись на дверь. В ту же секунду она распахнулась с оглушительным стуком.

— Ты… Дура! Какого... Что ты наделала?! — прогремел голос, от которого у меня внутри всё похолодело.

Передо мной, словно воплощение гнева, стоял комендант Грим. Его обычно бледное лицо побагровело, а выцветшие голубые глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Седые волосы торчали во все стороны, придавая ему сходство с разъярённым филином.

Не говоря ни слова, он вцепился в короб в моих руках и резко дёрнул. От неожиданности я разжала пальцы, и драгоценное содержимое рассыпалось по полу.

— Я... решила... — начала я.

— Дура! Что ты там решила? Это улики! Ты топчешься по уликам. Пшла вон отсюда, — рявкнул Грим, брызжа слюной.

Его лицо приобрело оттенок спелого помидора, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Я машинально дёрнулась в сторону двери, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Но не успела сделать и шага, как жилистая рука старика грубо схватила меня за ворот.

— Постой-ка, — прохрипел он, обдавая меня запахом крепкого табака. — Ничего не взяла? Не прихватила, а?

Моя рука непроизвольно дёрнулась и нырнула в карман, зажав найденный листок бумаги. Я почувствовала, как холодный пот выступил на лбу.

— Нет, — я попыталась пожать плечами как можно небрежнее, но, похоже, вышло неубедительно.

Глаза Грима сузились, превратившись в две колючие щёлочки. Заметив моё нервное движение, он бесцеремонно запустил руку в мой карман. Его пальцы, шершавые и холодные, словно древесная кора, скользнули по моей коже, вызывая волну отвращения.