Книга Слабость Берсерка, страница 27 – Дарья Верескова

— Рядом с чем? — ситуация с берсерками не отпускала меня. Мне хотелось понять, почему они не реагируют на меня, почему с Иво происходит то… что происходит.

— Рядом с артефактом «иных».

Стоило Касону произнести это, как во мне тут же вспыхнуло дурное предчувствие.

— Королева Даниэла… отключила его, так она сказала. Именно этот артефакт сводил берсерков с ума все эти сотни лет — и притягивал их к этому месту.

Увидев моё потерянное молчание, он ободряюще улыбнулся.

— Я могу показать тебе его, если хочешь. Он всё ещё тут, прямо под Ашенхолдом.

Касон действительно показал мне артефакт — потому что я сама попросила. Сначала мне казалось это глупостью, даже безумием, но мысль засела в голове и с каждым днём становилась всё назойливее. Я не могла от неё избавиться.

А благоразумием я никогда не отличалась.

Вот почему уже на следующий день я стояла рядом с воякой, готовая спуститься в подземелья Ашенхолда. Внутренний дворик очистили от зарослей и камней, всюду кипела работа — возводились укрепления.

— Я видел это место… тогда, два года назад, — тихо произнёс Касон, поёживаясь. — Ты и представить себе не можешь, как всё изменилось.

— А что тогда произошло?

— Ярл Райлен… тогда он ещё не был королём… отправил сюда группу рабов. Уже не первую. Никто тогда не возвращался из-за стены, что отделяет Ульвхейм от остального Айзенвейла. Но та группа была другой. Это были настоящие Воины Севера. Они не боялись умереть в бою. Для них возвращение камней, хранившихся под Ашенхолдом, означало свободу…

— Разве это не королева Даниэла вернула камни клана?

— Да. Она была одной из тех рабов. Точнее… одним. Она тогда изображала мужчину. — он внезапно хмыкнул. — И сражалась получше многих, хотя я ее как только не доставал, отхожие ямы ставил копать. Но именно потому, что она была женщиной, берсерки не тронули её.

— Значит… вы можете брать с собой в пещеры любых женщин?

— Не выдумывай, — усмехнулся Касон и хлопнул меня по плечу так крепко, что я едва удержалась на ногах. — Женщин они действительно не трогают, но и не выходят к ним навстречу. А к тебе выходят. Даже разговаривают. Нас же в пещерах обычно встречают так, будто мы пришли убить их и их семьи. А с тобой не трогают. Всё, Ора. Меньше разговоров, больше дела. Заходим и выходим.

Касон смотрел на меня с каким-то хитрым прищуром, слишком уж вовлечённо. Казалось бы — зачем такому воину тратить время, отрываться от своих дел, чтобы показать какой-то артефакт недавней рабыне?

Только потому что мне любопытно?

Вряд ли.

Мы спускались вниз долго, и, как объяснил Касон, когда-то здесь поклонялись Кхимесу — верховному северному богу. Но с тех пор, как культ Первородной и тёмного Урго, поддерживаемый тысячами жрецов, распространился по всему северу, о старых богах Айзенвейла стали постепенно забывать.

Я не верила ни в Кхимеса, ни в Первородную, но всегда доверяла мудрым водам.

— Это он? Артефакт там? — хрипло спросила я, когда в самом низу хранилища показалась статуя Кхимеса.

Вокруг стояла почти оглушающая тишина, нарушаемая лишь редким звуком капель воды, просочившихся сквозь каменный потолок и падающих вниз. Холод казался пронизывающим, намного сильнее, чем снаружи, и я машинально провела ладонями по плечам, пытаясь унять дрожь.

— Может, нам всё-таки стоит вернуться? — нерешительно спросила я.