Книга Хрущевка княжны Соколовской 3, страница 51 – Полина Змееяд

– Это так благородно с вашей стороны! – я восторженно всплеснула руками и примостилась на край дивана, где валялись в куче какие-то старые вещи и книги. – Значит, вы не преследуете цель прославиться и разбогатеть с помощью искусства?

– Ну что вы, я не настолько бескорыстен. Прославиться я конечно хочу, но вот богатства меня совершенно не интересуют, – за показной скромностью слышалась явная бравада, и судя по тому, с какой гордостью юноша рассказывал о своем аскетизме, кое-какие убеждения на этот счет он и в самом деле имел. – Но по просьбе Михаила Юрьевича я все-таки согласился взять некоторые средства. Видите ли, как это ни печально, но чтобы работать, необходимо что-то есть и где-то жить, а также приобретать материалы. Без них никак не получится транслировать в мир идеи прогресса и гармонии…

Художник снова пустился в малопонятные объяснения своей очень уж передовой для моего рабоче-крестьянского сознания философией. Воспользовавшись тем, что его речь затянулась, я из любопытства окинула квартиру магическим взглядом.

Сквозняк прокатился по старой мебели, покрытой годичным слоем пыли посуде на маленькой кухне и многочисленным картинам. Последние показались странными: я видела одни линии и грубые мазки краски, но ощущала под ними совсем иные формы.

Что-то не так.

Я быстро взглянула на Наталью и скосила глаза на художника, который продолжал вдохновенно вещать об искусстве. Подруга поняла намек и поддержала его монолог еще одним наводящим вопросом. Теперь, избавленная от необходимости слушать непонятный треп, я могла сосредоточиться.

Например, картина прямо передо мной: ярко-желтый фон, который бугрился от обилия наложенной на него краски, и грязно-черная линия, похожая на скользнувшую по картине тень.

«Пчела в полете» – гласило название в самом низу картины.

На первый взгляд ничем не примечательная мазня, но сквозняк, уловив маленькую трещину в слишком обильном слое масла, скользнул туда. В полость с совершенно другой плотностью длиной с ладонь, совсем не похожей на плотность краски или самого холста.

В соседней картине нашлась похожая, но поглубже и поменьше. После проверки еще нескольких так называемых произведений искусства выяснилось, что два из них оказались с секретом. Но понять, что внутри этих полостей, мне не удавалось. Точно какие-то записки, но сложены настолько плотно и прижаты к холсту краской с такой силой, что разобрать их текст невозможно.

Однако же очень любопытно!

Я переключила внимание на художника как раз в тот момент, когда он завершил свой рассказ о передовой роли абстракционизма в искусстве.

– Это потрясающе! – постаралась восхититься искренне, но боюсь, актриса из меня не слишком хорошая. Впрочем Константин, крайне гордый своими мыслями на счет собственных же картин, фальши кажется не заметил. – Я очень хочу купить одну из ваших работ. Не волнуйтесь, я не обижу вас предложением слишком высокой цены. Понимаю, обычно вы не расстаетесь со своими полотнами, но мне очень хочется иметь в своем доме живое напоминание о вашем гении.

Юноша польщенно улыбнулся, на его лице отразилась внутренняя борьба. Похвала ему явно льстила, но что-то не позволяло просто взять и согласиться на мое предложение. Наконец, он сделал финальный выбор и даже немного помрачнел.