Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 17 – Полина Змееяд

От безысходности, от накатившего вдруг чувства собственного бессилия и отчаяния.

– Да, мне необходимо было все обдумать, но не такая уж это и жертва: взять в жены красивую молодую женщину. Я бы обеспечил вас всем необходимым, мы прекрасно бы смотрелись в свете, вы носили бы лучшие…

– Заткнитесь! – прошипела я.

Ярость вскипела настолько сильно, что воспитание Марго забилось в дальний угол, полностью уступая место мне прежней.

– Вы хоть осознаете, какую чушь мелете? Вы ничем не лучше Яринского, даже хуже. С ним у нас по крайней мере честная сделка: я продаю ему молодое женское тело, он платит мне три миллиона. А вы мало того что смотрите на меня как на товар, так еще и выставляете покупку как поступок достойный и благородный.

Хотелось убежать, спрятаться и никогда больше не думать ни о долгах, ни о расплате за них. Но я стояла, гордо вздернув голову, и смотрела прямо в серые глаза князя.

Он ошеломленно молчал и хмурился. И судя по отстраненному взгляду, думал как будто не о моих словах, а о чем-то своем.

– Прошу прощения, – наконец выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Если вы предпочитаете честные сделки, не смею мешать вам в их заключении.

Остаток дня прошел в напряженном молчании. К шести часам я даже начала скучать по непринужденным беседам, которые обычно завязывались между мной и князем примерно к пяти часам, когда у него заканчивались основные пары. Но предаваться меланхолии мешало беспокойство.

Я тщательно обдумала все, что собиралась сказать журналистке, но предчувствовала, что каверзных вопросов не избежать. Сама бы на ее месте попыталась вытянуть из столь увлекательной да еще и не бесплатной беседы все самое интересное. И сделала бы это интервью настоящим разрядом молнии среди ясного новостного неба. И Наталья своего наверняка не упустит.

Когда я подошла к кафе, то сразу заметила в окне ее изящный силуэт. Широкий пиджак с прямыми полами только подчеркивал стройную и гибкую фигуру, собранные в неряшливый узел волосы мягкими волнами падали на тонкую шею. Что-то в выверенной позе этой женщины намекало, что она не так уж проста, и что к «выходцам из народа» ее если и можно отнести, то с большой натяжкой. Но я отбросила догадки о ее происхождении. Сначала дело – потом праздное любопытство.

Наталья помахала мне рукой, как только я открыла дверь уютного заведения. И мы устроились подальше от любопытных глаз.

– Итак, сколько вы хотите за это интервью? Четыреста? Пятьсот? – деловито спросила журналистка.

– Деньги меня не интересуют, – ответила я, с удовольствием наблюдая, как в глазах собеседницы разгорается огонек любопытства. – Мне нужна информация.

Я перечислила названия предприятий, которые своим закрытием лишили отца Марго состояния.

– Я хочу знать, почему все эти… – чуть не сказала «стартапы», но вовремя прикусила язык, – организации закрылись так скоро. И еще меня интересуют подробности сделки моего отца с банком Константина Георгиевича Яринского. Разумеется, тот факт, что я задала вам эти вопросы, должен остаться в тайне.

Чем дольше я говорила, тем мрачнее становилась Наталья. Очевидно, она прекрасно представляла количество архивных материалов, которые ей предстоит перекопать, чтобы ответить на все мои вопросы. Мне даже стало казаться, что она не согласится.