Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 14 – Полина Змееяд

И раскрывать не пришлось, чтобы понять, что за «тайный» воздыхатель расщедрился на такую роскошь. Но я все же сорвала ленточку с розовой картонки и пробежала взглядом по строкам.

«Прекрасной княжнѣ Маргаритѣ, пленительнице моего сердца. К.Г. Яринский».

– Ну и пошлость! – не выдержала Марина, глядя не цветы с не меньшим отвращением, чем ее сестра. – Да как он вообще посмел?

Я вздохнула и воткнула записку обратно в листья, не без удовольствия замечая, что она немного порвалась.

– Мы не хотели тебе показывать, чтобы ты не расстраивалась. Думали завтра выбросить, когда ты уйдешь на работу, – пояснила Марта, виновато опуская взгляд. – Не сердись только, этот старик того не стоит.

На душе потеплело от трогательной заботы девочек, но увы, принять ее и просто выбросить цветы я не могла. Если Яринский выяснит – а он наверняка выяснит – что я просто избавилась от букета, нашему шаткому нейтралитету придет конец. А мне нужно время, чтобы выяснить все обстоятельства заключения договора.

– Завянут, тогда и выбросим. Цветы ни в чем не виноваты, – равнодушно заявила я и перенесла вазу в комнату. Долго думала, куда ее поставить, в итоге запихала в самый дальний и темный угол, на маленькую тумбу: так, чтобы букет пореже попадался на глаза.

– Н-но если ты принимаешь его подарки, то это значит… – Марта широко распахнула глаза, став похожей на испуганную лань.

Однако Марина, оценив обстановку, быстро догадалась, в чем суть.

– Это значит, что она тянет время. Если с Яринским ссориться, то кто знает, как он себя поведет? А если сделать вид, что Марго не против, то можно какое-то время водить его за нос!

Я бы предпочла менее радикальные формулировки, но в целом Марина права. Я одобрительно кивнула ей и отвернулась от дурацкого букета. Хоть сестра и говорила правду, на душе от этого менее тошно не становилось.

На следующий день во время обеденного перерыва я с третьей попытки сумела дозвониться журналистке, визитку которой предусмотрительно не стала выбрасывать на прошлой неделе.

«Наталья Константиновна Некрасова» – значилось на лаконичном квадрате плотного белого картона над набором из одиннадцати цифр.

– Добрый день, я…

– Маргарита Алексеевна, здравствуйте, – перебил меня низкий, но приятный женский голос.

Я на миг онемела от удивления. К счастью, сидела в почти пустой столовой и моего шока никто не видел.

Откуда у нее мой номер?

– Вы хотите дать мне интервью? – не дождавшись ответа, перешла к делу журналистка.

– Да, но не бесплатно, – судя по напористому тону, Наталья – человек занятой, так что и я решила не терять ее времени зря.

Собеседница хмыкнула в трубку. Я на секунду даже испугалась, что она откажется, но облегченно выдохнула, как только журналистка заговорила снова.

– Что ж, ладно. Давайте встретимся в шесть тридцать в кафе напротив университета и обсудим ваши условия, – в ее тоне я уловила легкую насмешку, но решила не реагировать.

Наверняка со стороны все выглядит так, будто я отчаянно пытаюсь подзаработать побольше, чтобы выплатить долг. Представив, как будет удивлена Наталья, когда узнает настоящую цену, я ехидно улыбнулась и положила трубку.

Возвращаясь на кафедру, уже пыталась продумать, как бы подать читателям новость о том, что «Эхо» – это не кто иная, как уже известная им княжна Маргарита Соколовская.