Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 72 – Полина Змееяд

Пока ехала в такси, получила два сообщения. Одно от Натальи – она написала, что встретилась с Паниным, и что материал «просто огонь». Второе – от Эдуарда.

«Завтра в 19:00, Садовая улица, 17/1. Евгения Викторовна Кречет, 7 этаж, 313 квартира. Приходите в одиночку».

Сердце тут же ухнуло в яму. После вчерашнего разговора с князем я уже успела подзабыть про всю эту историю с некромантией. Она казалась какой-то шуткой, оторванной от реальных проблем, и все же я должна разобраться.

На следующий день в указанное время я стояла у входа в странный дом на окраине города. Отсюда улица убегала вниз скоплением девятиэтажек, потом пятиэтажек, в сторону пустыря, где, видимо, когда-то давно снесли старые гаражи, но ничего нового построить так и не удосужились.

Дом 17/1 походил на лестницу: квартиры седьмого этажа стали самой высокой ее ступенью, остальные пирамидой стояли под ними. Добравшись на верх на скрипучем лифте, я с замиранием сердца нажала на кнопку звонка, над которой черным маркером кто-то размашисто надписал номер квартиры – 313.

– Не заперто, – донесся из-за двери резковатый, но довольно молодой женский голос.

Я толкнула створку, покрытую облупленной рыжей краской, и переступила порог.

Ожидала, что в нос ударит такой же запах полыни, какой я ощущала в фамильном склепе Соколовских, или как минимум надеялась увидеть таинственный полумрак, разбросанные по углам черепа и ожившего скелета в качестве швейцара. Однако квартира меня даже разочаровала.

Идя по узкому коридору на голос хозяйки, я рассматривала старую этажерку с пустыми полками, облезлые доски пола и пыльное зеркало. Помещение явно не жилое, выглядело просто, и все же стоило присмотреться и прислушаться, как по коже пробегал холодок от беспричинного ужаса.

– Проходите быстрее, – поторопила меня хозяйка квартиры, и я поспешила пройти в маленькую комнату, которая в отличие от всей остальной квартиры выглядела уютно.

Старые кресла с деревянными ручками, какие я помнила в доме своей бабушки в той, прошлой жизни, не менее старый стол и шкафы со стеклянными дверками, в которых раньше хранили лучшую посуду, узорчатый ковер на полу: все это выглядело настолько естественно, что казалось, я попала во времена своего детства. На фоне ретро-обстановки женщина невысокого роста, сидящая в кресле у окна, даже немного терялась.

– Маргарита Алексеевна, я полагаю, – произнесла она, указывая на соседнее кресло. – Не волнуйтесь, тут не грязно, присаживайтесь.

Принимая приглашение, я старалась рассмотреть лицо некромантки, но она сидела спиной к окну, в которое бил свет заходящего солнца, и удавалось увидеть лишь медно-рыжие волосы с проблесками в них редкой седины и плотно поджатые губы, которые намекали, что все, сказанное этой женщиной – сарказм.

– Зачем вы приходили в фамильный склеп моей семьи? – сразу перешла к делу я, отметая в сторону любезности. – Что вам нужно от моих предков?

– Твоих предков? – Евгения иронично изогнула бровь и подалась вперед. – Они едва успели тебя принять, и ты уже считаешь их своими?

На ее лицо упал солнечный луч, и теперь я могла во всех подробностях рассмотреть красивое лицо с крупными выразительными чертами и ярко-голубые глаза, в которых горело холодное, колкое любопытство.

Я осеклась и даже немного смутилась под льдом этого взгляда, но опомнившись, выпрямила спину.